И тут Тала в полной мере обратила внимание на все, что теперь ее взгляду открывалось…
Ого! Ладно… Это впечатляло. Она с таким размером не сталкивалась. Почему-то очень хрупкой себя почувствовала, наблюдая, как Денис уверенно раскатывает презерватив по такому же внушительному и тяжелому стволу своего члена, пульсирующего давящим возбуждением, как и все в этом мужчине.
В каком-то необъяснимом порыве, возможно, ощущая себя слишком уязвимо перед ним настолько обнаженной, потянулась вперед, чтобы и рубашку на Денисе расстегнуть. Захотелось вдруг почти невыносимо, чтобы голой кожей ее коснулся. Ну, как бы уравновесив положение…
Он не оттолкнул, еще и поощрил усмешкой такое рвение.
— Этой частью наряда мы дорожим настолько же? — поинтересовался Шуст тем временем чуть иронично, и жестковато провел раскрытой ладонью от ее сапожек до бедра, как оглаживая ногу, по ходу расстегнув и сняв с нее обувь. Явно намекал на колготки.
— Потерю этого элемента я переживу, — улыбнулась и она, стараясь не скатиться в состояние растерянной и смущенной дурочки.
Словно его манеру держаться отзеркаливала, пусть и ясно, что вовсе не на том уровне.
Что-то в ее словах ему точно понравилось, прям увидела, как сверкнуло во взгляде Шустова одобрение.
А в следующее мгновение уже у нее в глазах заискрилось! Кровь в голову бахнула так, как никогда за всю жизнь! Когда Денис вдруг взял и каким-то четким выверенным движением просто разорвал колготки… прямо на Тале.
Выдохнула с шумом, ощутив, как пульс подскочил под двести.
Надо признать… это немножко испугало. Но и взбудоражило так, что сердце через ребра вырываться на свободу принялось, кажется.
И, как отмашка на старте гонок или выстрел в упор, это словно сняло любой контроль с самого Дениса.
Жестко, жадно, по-хозяйски вновь накрутил ее волосы на скупой кулак, властно потянул Талу на себя, выгнув так, чтоб ему удобней было в ее распахнувшиеся губы впиться. И в этом какой-то вдруг ненасытный стал, будто за весь прошлый вечер, за все свое терпение брал откуп, да еще и с процентами!
Ворвался языком в рот так нагло, будто уже с ней секс начав, а его вторая рука при этом настолько же алчно блуждала по телу Талы. Ощущалось, что ему весьма по вкусу ее грудь, вот прям с наслаждением сжимал и перекатывал плоть в ладони, от сжавшихся, острых сосков не мог оторвать какое-то время пальцы, заставляя ее дрожать совсем непривычно. И целовал Талу так при этом, словно душу выпить пытался.
Может, в этом опасность Шуста как раз? О такой ли беде Света предостеречь пыталась?.. Только Тала сейчас не была уверена, что в принципе помнит, кто это и о чем они точно разговаривали.
Она себя в его губах потеряла. Словно кожа, все мощное тело Дениса, навалившееся на нее, медленно раскалялись, выжигая из Талы любые иные сейчас порывы и мысли. Только то, что его касалось, оставалось в душе и голове.
А Денис, и вовсе отставив любую медлительность в сторону, резким движением оттянул ее стринги вниз, стащив с ног, и, крепко сжав бедра Талы, как разложил под себя удобней. Очень чувствовалось: привык, что по жизни всё и все под него подстраиваются, вот в каждом жесте просто!
Буквально мгновение — горячая и большая мужская ладонь властно накрыла ее влажные складки, палец сходу нахально погрузился внутрь тела, погнав по нервам неконтролируемую дрожь! А она уже дышать толком не могла, в груди как тисками спазм от этого накала! Тут же второй палец добавился, словно проверяя, достаточно ли Тала готова поддаться, чтобы принять его немалый член. Ладно, вероятно, стоило так сделать, учитывая размеры.
А потом, очевидно, довольный реакцией ее тела… Шуст одним махом натуральным образом насадил Талу на себя, заставив в очередной раз задохнуться! Закусила губу до боли… Совсем новое ощущение, будто впервые все, но иначе, даже слишком хорошо!
Все, у него лопнуло даже подобие какого-то терпения! Спасибо, про презервативы вспомнил, а ведь старался никогда таких ляпов не совершать. Черт знает, где потом всплыть может… Не допускал и малейшего шанса что-то против него использовать, тем более возможность на шантаж и вероятность беременности. Да и просто брезговал, коли начистоту, прекрасно зная, сколь ничтожны принципы иногда таких «бабочек», за ночь нескольким готовы подставиться. А тут так накрыло, что едва не засадил девчонке сходу, порвав одежду в клочья.
Непонятно, с какой такой стати… А она это как ощутила вон, про платье распереживалась. Ладно, право имеет. Не он ей то платье купил, чтобы рвать, пока. Так что раздеться более-менее позволил. И все равно же бахнуло, когда уже она его раздевать начала.
Да и не казалась Тала такой, а у него немалый опыт в анализе мозгов людей, побольше многих.
Но что в этой девчонке такого, что его собственный череп красной раскаленной пеленой затягивает?! Отчего он так возжаждал ее прям, что руки трясутся от жадности?! Как «царь Кощей над златом чахнет»!
И, чтоб она не увидела, он пальцы в ее же волосах и прячет, буквально заставляя Талу еще плотнее к нему подаваться, врывается в ее тело так, словно год на зоне до этого был и секса даже в помине не имел! Да что за морок?! Но ведь не хочет прерываться! И отдалиться ей от себя не позволяет.
Жестко? Возможно. Дико? Определенно. Врывается еще глубже, продавливает себя в нее, пальцы в плоть на бедрах вжимаются до красных полос, а ему все мало. Черт! Наставит ей синяков, совершенно для себя не свойственно. Но нет сил сдать назад.
И дышит, что тот паровоз, ей-богу, сердце в груди грохочет так, что до висков добивает!
Да и у Талы надрывное дыхание, такое, будто со стихией борется, пытаясь в шторм выплыть, а не выходит. И это ему сущность изнутри взрывает, распаляя чувственный голод по ней только сильнее. Нравится, что цепляется за его плечи так сильно, словно на краю пропасти себя ощущает, только на ногтях и повиснув. По ходу, за его отметины своими мстит.
А Шусту все равно мало! Как выжигает изнутри что-то, чего так не смог мозгами раскусить. Только сильнее и глубже надо было в нее себя погрузить, чтоб аж до болезненного натяжения, хотя никогда же вообще не страдал подобным.
Твою мать! Забыл и о культуре, и о на подкорку вбиваемых уроках. Да что за хе*ня с ним… с ними?
И тут Тала вдруг выгнулась, до крови прокусив свою губу, которую все это время зубами зажимала. И так протяжно, тонко выдохнула распахнувшимся ртом, который он истерзал своим, горлом словно… Обалденно! У него за грудиной екнуло! Девушка же прерывисто, тяжело хватала воздух губами. Уставилась на него огромными осоловевшими глазами с реальным шоком в томной сейчас глубине.
А Шуст-то всем телом ощутил, что ее капитально трясет! Каждую мышцу, без контроля, без попытки осмыслить скручивает. Передаваясь и выжимая его ураганом, этой дрожью вроде же ее освобождения, а по ходу — его полной и непонятной капитуляции.
И как-то моментом очевидный вывод в голове сложился, хоть и верилось с трудом. Ни фига себе!.. А от этой догадки самого лавиной жара накрыло от макушки до самой мошонки, сжавшейся каким-то судорожным спазмом удовольствия.
