Некоторое время я еще по привычке оглядывался по сторонам, опасаясь неожиданного появления Распберри-Смит в какой-нибудь, самый неподходящий момент, но потом с облегчением вспоминал, что ее с нами больше нет.
Первым делом мы направились в музей, но лишь потому, что тот оказался как раз на полпути между пристанью и центральной площадью. Как я и предполагал, ничего особенно интересного там не оказалось. Музей был как музей. Под стеклянными витринами рядами лежали наконечники саксонских копий, черепки глиняных горшков и прочих гончарных изделий, по углам громоздились предметы фермерского быта. В отдельной витрине были выставлены доспехи какого-то местного рыцаря, явно новодельные, к тому же, совершенно не соответствовавшие своей эпохе. Сопроводительный текст на стенде гласил, что этот рыцарь прославился при Азенкуре, а доспехи, на мой взгляд, относились, скорее, к эпохе Тюдоров. Я подумал было сказать об этом смотрительнице, но не стал. И только уже снова выйдя на улицу, мы заметили, что Питер куда-то пропал.
Это было совсем некстати. Еще в музее мы решили не возвращаться на катер и пообедать в городе. Мэгги уже присмотрела место, по ее словам, вполне подходящее. Пришлось отправиться на поиски, договорившись с девчонками, что встретимся на том же месте в половине шестого. Поиски, однако, затянулись. Раза два я обошел рыночную площадь, даже заглянул в собор, подумав, не увлекся ли Питер осмотром достопримечательностей. В толпе иногда мелькали знакомые лица, но совсем не те. У книжного магазина я наткнулся на миссис Леонард, и почти сразу, возле антикварной лавки, заметил Берка, который, казалось, куда-то торопился, потому что никак на меня не отреагировал. Уже отчаявшись, я подумал, не вернуться ли на катер, когда совершенно неожиданно для себя увидел Питера возле какого-то заброшенного строения. Тот сидел на каменной ограде, и вид у него был задумчивый.
– Ты куда пропал? – спросил я. Он посмотрел на меня каким-то совершенно отсутствующим взглядом, потом тряхнул головой.
– А, это ты. Никуда я не пропадал.
– Что, тут и сидел все это время?
– Да… то есть нет, сначала сходил на автобусную станцию.
– Зачем?
Питер снова посмотрел на меня, теперь уже более осмысленно.
– Ну, видишь ли… странная история получается.
– Какая история?
– С Распберри-Смит.
– Что тут странного? – по-прежнему ничего не понимая, спросил я.
– Много чего…
Он почесал в затылке.
– …Вот, к примеру, помнишь, о чем говорилось в телеграмме?
Я пожал плечами.
– Ну вроде «уехала ночным автобусом заболевшей подруге»… Как-то так. Между прочим, вполне логично. Может, та одинокая, некому больше о ней позаботиться. И Распберри-Смит насчет ее здоровья все время беспокоилась…
Питер покачал головой.
– Да, но не в этом дело.
– Тогда, в чем?
– А в том, что ночной автобус только один. Я проверил. Проходит Торксбери в час тридцать. Идет до Лондона. Приходит туда без чего-то семь утра…
– Так что тебя не устраивает? Все сходится.
– А вот и не все. Чтобы успеть на этот автобус, ей надо было покинуть катер не позже часа или в самом начале второго.
– И что?
– А то, что она этого не делала.
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда. Пройти из кают на палубу можно только через салон, верно? Другого пути нет. По крайней мере, мне такой неизвестен…
– Мне тоже.
– Вот. И маловероятно, чтобы был известен Распберри-Смит. Но до часа в салоне находилась миссис Грей…
– С чего ты взял?
– Видел ее, когда выходил на палубу.
– Ты выходил на палубу? Зачем?
Он махнул рукой.
– Неважно. Главное, я там был, вышел без чего-то час, уходил, когда часы на церкви пробили четверть второго. Так вот, за это время с катера никто не сходил, я в этом совершенно уверен.
– Она могла уйти позже.
Питер помотал головой.
– Могла-то, могла, но в таком случае не успевала на автобус.
– Почему?
– Потому. Вряд ли автобус, который идет до Лондона, останавливается возле того кафе, куда мы заходили, помнишь? Скорее, где-нибудь в центре. Но даже если и там, от пристани и нам с тобой до этой остановки минут десять, причем очень быстрым шагом. А уж Распберри-Смит с ее неподъемным чемоданом требовалось куда больше времени.
– Значит, она уехала следующим автобусом, – сказал я. Питер снова помотал головой.
– Исключено.
– А это еще почему?
– Ты помнишь, во сколько была отправлена телеграмма? Кажется, в восемь двадцать, так? А следующий автобус только в шесть утра, и идет до Глостера. Уехав на нем, она никак не успевала в Лондон к восьми часам, ведь ей пришлось бы делать пересадку. И кстати, зачем она вообще отправляла телеграмму?
– Как, зачем? Предупредить, что… ну, чтобы не беспокоились…
– А не проще было позвонить?
– Кому?
– Миссис Грей. У нее же есть мобильник. И у Распберри-Смит тоже был.
– Мобильники не везде работают.
– На реке, конечно, но здесь работают. Это же город.
– Она могла не знать номера мобильного миссис Грей.
– Знала. Вчера днем, когда мы уходили, миссис Грей попросила предупредить, если кто-то решит не возвращаться к обеду, и дала номер своего мобильного. Я сам видел, как Распберри-Смит его записывала.
– Верно. Я тоже заметил.
– Вот! И кстати, – продолжал Питер, – как мы вообще узнали, что у нее был мобильник?
– Так она сама его всем показывала.
– Именно! – воскликнул он. – Всем показывала свой мобильник, периодически названивала с него этой самой подруге, а потом взяла и послала телеграмму? Нелогично, как-то.
– Может, она и звонила, но мобильный миссис Грей был вне зоны приема.
Питер снова пожал плечами.
– Возможно. Но в таком случае она могла оставить голосовое сообщение или послать месседж, который по-любому пришел бы, когда мобильник миссис Грей снова оказался в зоне.
– Не все умеют набирать текст.
– Да ну, это же проще простого… Хотя…
Питер почесал в затылке.
– …ни разу не видел, чтобы она это делала… И вполне возможно, с ее зрением, заметил, как она мобильник держала, когда набирала номер, это не так-то легко. Но это еще не все. Помнишь, кому была адресована телеграмма?
– Что-то вроде смотрителю шлюза Литтл-Мэддок для шкипера…
– Ага! – воскликнул Питер. – Вот только откуда она знала про шлюз в Литтл-Мэддок? На карте маршрута, которая висит в салоне, этот шлюз обозначен, но не подписан. В путеводителе не упоминается. Литтл-Меддок упоминается, а шлюз – нет. Фитцуотер еще обратил на это внимание…
