Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Ансельмо дель Банко и его помощникам немедленно сообщили о новых условиях, на которых они могут продолжать свою деятельность в городе. Условия казались тяжелыми. Они сказали, что требуемая сумма непомерна, и попросили дать им время, чтобы посовещаться со своими компаньонами на материке. Им сказали, что это невозможно и они должны немедленно дать ответ. Вскоре ответ был получен. «Когда воля сталкивается с силой, – метко заметил Ансельмо, – сила торжествует». 2 мая выплатили первую часть подати в размере 4 тысяч дукатов, и евреи возобновили свою деятельность как в банках, так и в strazzarie. Отношение к ним в городе заметно изменилось. Когда некий странствующий монах, до того произносивший антисемитские проповеди в Падуе, пришел в Венецию, его тут же предупредили, чтобы он не смел сеять религиозную рознь. В сенате криками заглушили оратора, который начал высказываться против евреев.
И все же положение евреев в Венеции оставалось непрочным. Было очевидно, что их терпят только из-за пользы для казны. У них по-прежнему беспрерывно требовали развязать кошельки, невзирая на все возражения; и только в обмен на удовлетворение требований правительства евреи могли добиться небольших уступок для себя. В 1525 году очередной договор продлили без особого труда.
Однако враги евреев только ждали подходящего случая. 18 марта 1527 года рыцарь Габриэль Моро, входивший в Savi a terra ferma, произнес в сенате пламенную антиеврейскую речь и предложил навсегда выгнать евреев из города. Напрасно указывал Закария Тревизан, что такой поступок станет откровенным нарушением доверия. После трех голосований предложение прошло с минимальным перевесом; приняли соответствующий указ. По истечении последнего договора всем евреям надлежит вернуться в Местре. В Венеции отныне строго запрещалось ссужать деньги под проценты, как было с незапамятных времен; отдельные же лица, которым необходимо приезжать в город по делам, будут допускаться туда лишь на очень ограниченный период времени и на строго оговоренных условиях. Через несколько дней Моро попытался провести еще более решительное предложение, однако получил отказ. Довольно скоро все поняли, что такая политика запретов – грубая экономическая ошибка. В тот год дефицит ощущался во всем. Резко выросли цены на зерно; все находились в стесненных обстоятельствах. Евреи, которых осаждали просьбами о займах, решительно отказывались вести дела, говоря, что их обязательства подошли к концу. Тем временем казна опустела, и единственным средством ее пополнить оставался принудительный заем. Наконец, в ноябре, после нескольких месяцев споров, евреи одержали верх. Указ об изгнании аннулировали, а им, в обмен на заем в 10 тысяч дукатов, предоставили некоторые незначительные льготы. В сентябре 1528 года заключили новый договор еще на четыре года. Однако непомерные требования не кончались. В марте 1532 года евреям предъявили ультиматум: либо они предоставляют государству еще 10 тысяч дукатов, либо им придется покинуть Венецию. Естественно, они возражали. Некий Консильо, сменивший во главе общины Ансельмо дель Банко (тот тяжело болел), отправился во дворец дожа, чтобы выразить мнение своих единоверцев. Дож пришел в ярость; он заявил, что помощь Светлейшей – привилегия и что евреям следовало самим обратиться к властям с предложением займа. «Ваша милость так поторопились, что у нас не осталось для этого времени», – вежливо ответил Консильо. Услышав остроумный ответ, члены Коллегии разразились хохотом, и переговоры пошли более гладко. В конце концов стороны пришли к компромиссу. В сентябре следующего года очередной договор с евреями продлили примерно на тех же условиях, что и раньше. Следующие 40 лет присутствие евреев в городе никем не оспаривалось.
Евреи-поселенцы, для которых изначально устроили гетто, по большей части были родом из Германии; оттуда прибывали в Венецию – напрямую или через другие страны. Имена некоторых из них, которые нам встретились, служат сами по себе достаточным на то указанием. Их богослужения основаны на традициях и обычаях, принятых в Германии. В тот период в Венеции даже напечатали несколько трудов на немецком языке, набранных древнееврейскими буквами. Вплоть до упадка общины немецкие евреи преобладали численно, хотя уступали выходцам из других стран в богатстве и влиянии. Среди них, конечно, были и потомки тех, кто обосновался в Италии очень давно. Они следовали итальянским религиозным традициям. В конечном счете их оказалось достаточно много для того, чтобы организовать свою отдельную конгрегацию и синагогу. Конечно, итальянская часть общины всегда очень остро ощущала конкуренцию с соперниками. Ее представителям пришлось принять специальные меры, чтобы добиться посещения гостей с материка, которые следовали тому же ритуалу. Впрочем, различия были незначительными; они касались повседневного религиозного обихода. С политической точки зрения «итальянских» евреев никак не выделяли. Поэтому, хотя в венецианском гетто и соблюдалось различие по месту происхождения, «итальянцев» по-прежнему включали в число выходцев из немецкой «нации».
В 1516 году в Новом гетто могли проживать лишь представители официальной еврейской общины, которые по условиям договора (condotta) обязаны были держать ссудные банки в интересах городских бедняков. Еврейские купцы из стран Леванта, которые поселились в Венеции на несколько веков раньше своих единоверцев, по-прежнему имели право проживать в любых кварталах города по своему желанию. Они были избавлены от налогового бремени, обязательного для «немцев». Подобное положение дел казалось совершенно нелогичным, ведь левантийские евреи представляли такую же или не меньшую угрозу для христианской веры, как их немецкие или итальянские братья. Однако они представляли слишком большую ценность для Венецианской республики, чтобы оправдывать их полное изгнание. Поэтому 2 июня 1541 года было решено, что левантинцев, подобно их единоверцам, также следует отделить от христиан. В Новом гетто места уже не осталось. Поэтому решено было поселить их в расположенном рядом Старом гетто. Убрали ворота, прежде разделявшие два квартала, и соорудили новый вход в увеличенный еврейский квартал. Новый вход появился возле Фондамента-делла-Пескариа, старого рыбного рынка. Он выходил на канал Каннареджо, где его можно видеть по сей день.
Хотя с тех пор две группы евреев жили вместе, они не ассимилировались друг с другом. И относились к ним по-разному; левантинцы пользовались гораздо большими привилегиями. Они подчинялись Cinque Savi alla Mercanzia, в то время как остальные подчинялись Sopraconsoli. Они сохраняли раздельное корпоративное существование. Они не были обязаны платить такие же высокие налоги и подати. При этом они не имели права на профессии, разрешенные их не столь удачливым братьям – ростовщичество и торговлю старыми вещами. Зато власти неоднократно подтверждали право левантинцев вести международную торговлю, к чему они и стремились. Максимальная продолжительность проживания в качестве гостей города для них составляла четыре месяца; впоследствии этот срок увеличили до двух лет. Какое-то время и власти, и представители еврейских общин, отвечавшие за аренду домов, буквально навязывали двум группам евреев раздельное проживание в двух кварталах. Так, в 1586 году, когда началась волна эмиграции из Нового гетто в левантийский квартал, вмешались главы немецкой общины и пригрозили переселенцам отлучением (херемом). Отголоски скандала дошли до раввина Мозеса Иссерлеса в далеком Кракове. Казалось, запреты не возымели особого действия, поскольку в 1609 году государственным властям пришлось вмешаться, чтобы заставить немецких евреев вернуться в их переполненный квартал. Однако в 1633 году, ввиду продолжающейся иммиграции, решено было добавить к гетто еще один небольшой участок на северо-востоке. Чтобы оправдать расширение территории, общине под угрозой штрафа в 2 тысячи дукатов пришлось поручиться, что в течение года в новый квартал переедут не менее 20 новых семей. Последний участок получил название Новейшего гетто.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
