«Я» дрожал в ужасе, ведь тем человеком, на которого нападали, была никто иная, как Эгина. Адреналин пронёсся по телу. Почему ей никто не помогает? – со страхом думал «малыш», в отчаянии глядя на других посетителей, – ей же больно! Никто из них не хотел встречаться с ним взглядом. Тем временем люди в чёрном напирали, они оттеснили Эгину и подрезали ей бедро, длинным кинжалом, лезвие которого мерцало зловещим зелёным светом.
Женщине удалось встретить другого ударом в живот, отправив его к противоположной стене. «Я» придвинулся ближе, обхватив маленькими пальцами перила и крепко вцепившись в них, наблюдая за приближающимися к ней мужчинами. Они немного поколебались, увидев, как она сбила одного из их товарищей, но теперь снова обрели самообладание.
– Ты можешь победить их, Эгина! Покажи им! – закричал кроха.
Это было большой ошибкой с «моей» стороны, так как глаза женщины на мгновение метнулись ко мне, расширившись в неподдельной тревоге. Внезапно сзади «меня» схватили. «Я» извивался, пытаясь вырваться из этой холодной железной хватки, но почувствовал сильный удар в затылок, и зрение затуманились. Успел заметить, как она подняла руки, сдаваясь, а они начали безжалостно избивать её, как сознание окончательно погасло.
Спустя время «я» пришёл в себя с нестерпимой пульсирующей головной болью. Тело лежало на полу гостиницы, а голова покоилась на коленях Эгины и та нежно гладила меня, что-то напевая, убаюкивая. «Я» несколько раз моргнул, сбитый с толку происходящим, а затем последние воспоминания нахлынули на «меня» с новой силой.
– Эгина! Ты в порядке? – спросил, пытаясь сесть и морщась от боли.
– Да, Тинар. Всё хорошо. – ответила она, на её теле не осталось ни следа от произошедшей схватки.
– Как ты себя чувствуешь?
– Голова болит, но в остальном – хорошо, – ответил «я», пытаясь сесть.
Эгина крепче прижала «меня» к себе, не давая подняться.
– Что-то не так? – недоумение плескалось в «моих» глазах, – Вроде всё в порядке? А что случилось с теми злыми дяденьками, которые напали на нас?
– Эти плохие люди больше не будут нас беспокоить, – она натянуто улыбнулась, – просто тебе стоит немного полежать, чтобы боль утихла.
Кивнув, я снова лёг, уставившись в потолок, но отдохнуть нам не дали. Раздался хлопок, как бывает при разрыве пространства и раздался голос:
– Твою мать, что здесь произошло, Эгина?
Та повернула голову, чтобы обратиться к незнакомцу, на мгновение отпустив «мою» голову. «Я» даже не попытался встать и оглядеться – она сказала не делать этого, а «малыш» всегда слушался её.
– Кивегзо пришли за мной. Не знаю, как они вычислили нас, но им удалось застать меня врасплох.
Звук шагов по деревянному полу, а затем в поле моего зрения попал человек, тот самый, которого «мальчик» видел когда-то: с серебристыми как у «меня» глазами и иссиня-чёрными волосами.
Мужчина оглядел «меня» с головы до ног, потом оглядел таверну.
– Судя по виду этого места, никогда бы не догадался, – ответил он, вопросительно глядя на неё.
– Тинар, – ответила она.
Глаза мужчины расширились всего на долю сантиметра. Эгина явно знала этого «незнакомца», хотя «малыш» словно никогда его не видел.
– Как? – требовательно спросил мужчина, полностью игнорируя «меня», словно предмет мебели.
Несколько секунд женщина смотрела то на него, то на «меня», прикусив нижнюю губу.
– Только не перед мальчиком, – сказала она, глядя на таинственного мужчину, – не хочу, чтобы он слышал.
– Говорил же тебе не привязываться, – при этих словах глаза мужчины сузились, а губы сжались в жесткую линию, – он не твой сын! С сегодняшнего вечера ты передашь его мне на попечение.
Эгина, которая легонько гладила «меня» по волосам, пытаясь успокоить, застыла, услышав это. «Маленький я» испытывал смущение, глядя попеременно на них обоих.
– Но я не хочу оставлять Эгину. Она мне нравится, она моя мама, – сказал «я», глядя на мужчину широко раскрытыми глазами.
Глаза мужчины, если это вообще было возможно, стали еще жёстче.
– Нянчилась с ним, да, дрянь? – его голос практически гремел, заставляя женщину вздрогнуть, а «меня» подпрыгнуть от страха, – имя дала, в дочки-сыночки играла?
– Я... я не хотела… – Эгина запнулась, видя как глаза мужчины начали источать непроглядную мглу.
– Что ты не хотела, падаль?! Ослушаться моих приказов? – затем он появился перед Эгиной так быстро, что ни у кого из нас не было малейшего шанса среагировать. В мгновение ока он ударил её, и она пролетела через комнату, врезавшись в противоположную стену и кулём упав на грязный пол.
Затем мужчина повернулся к «мне», схватил за шиворот и поднял на уровень глаз, словно котёнка.
– Эгина! – что есть мочи закричал «малыш», пытаясь вырваться и ударить обидчика – Что ты сделал с ней?!
– Заткнись, сопляк! – закричал мужчина, тряся «меня» до тошноты, – пришлось преподать ей урок, за то, что не учила тебя, как я того велел, придётся заняться тобой самому, хотя…
– Чему меня учить? – «я» застонал.
– Как правильно использовать свою силу.
– Какая сила? У меня её нет. Эгина говорила, что мне рано для Пробуждения.
Губы мужчины скривились в хищном оскале, в котором не было ничего человеческого и по спине побежали мурашки.
– Нет, конечно, её у тебя нет. Только как тогда ты натворил всё это?
Он поставил «меня» на ноги и развернул, разводя руками, словно охватывая весь зал. «Я» резко наклонился и с мерзким звуком выблевал свой ужин.
– Ах ты мелкий щенок, сапоги запачкал! Тебе не должно быть противно от этого! Ты должен наслаждаться делом рук своих!
«Я» задохнулся, чувствуя новый порыв рвоты, а в уголках глаз стояли слёзы.
– Нет! Нет, это не я. Я не мог натворить всё это, – простонал «малыш», отказываясь смотреть по сторонам и не отрывая взгляда от пола. – Я всё время спал. Это невозможно!
– О, но это так. Просто спроси свою дорогую распрекрасную Эгину, что случилось, когда ты потерял сознание.
Быстро подняв глаза при упоминании имени женщины, тут же пожалел об этом, снова согнувшись в рвотном спазме. Кровавая бойня: стены, пол и потолок выкрашены в алый цвет крови, с вкраплениями мозгов и кусочков кости. Более дюжины тел лежали по всей комнате, и ни одно не осталось целым. Все они разорваны на части, словно их трепал гигантский разъярённый зорн. Кишки и части тел валялись повсюду на полу и облепляли стены, половина тела одного постояльца свисала со стропил.
Мальчик стиснул зубы, заставляя себя смотреть на единственную вещь в комнате, которая удерживала от срыва – Эгину. Она оторвалась от стены и смотрела на «меня» со смесью жалости и страха. Малыш почувствовал, как у него упало сердце, видя это выражение.
