Этьен перевел взгляд от бумаг, которые пролистывал, на наручные часы.
— Еще пять минут… — Он поднял глаза и не смог больше произнести ни слова. Взгляд Этьена скользнул по Анне с головы до ног. Наконец он произнес: — Ты подстриглась.
— Минутный порыв, — нервно ответила Анна. Он заметил перемену, но по выражению его лица нельзя было сказать, одобрил ли он ее.
— Это Алиса помогла тебе выбрать такое? — Этьен указал глазами на красное платье.
— Нет.
— Оно и видно.
Непонятные фразы порой звучат очень обидно, думала Анна, глядя в широкую спину Этьена, шедшего впереди нее, чтобы открыть дверь.
Ричард и Мэгги Хилтон, супружеская пара одного возраста с Этьеном, были из числа его ближайших друзей. Самый первый обед, где Анну представили как миссис Кемп, организовали для них. Анна тогда хотела, чтобы все прошло самым лучшим образом; она суетилась и волновалась по поводу разных мелочей целую неделю перед этим обедом.
Она отчаянно беспокоилась о том, чтобы все делать и говорить правильно, но в результате едва ли сказала хоть слово. Оба супруга были адвокатами, и разговор принял профессиональный характер. Анна предпочла бы забавную и остроумную беседу, но она не думала, что их интересовали смешные случаи из ее жизни. Если бы гости или Этьен попытались вовлечь ее в разговор, то это выглядело бы как неловкое принуждение.
Хилтоны ушли в тот момент, когда она поправляла постель проснувшемуся Тому. Ричард уже сидел в машине, но Мэгги все еще разговаривала с Этьеном в холле в тот момент, когда Анна неслышно спустилась по лестнице.
— Этьен, это такое серьезное решение.
— Мэгги, я знаю, что делаю.
— Ты уверен? Дети не вечно будут маленькими, они пойдут в школу. Помнится, тебе было плохо в интернате, но со временем ты изменил свое мнение. Что бы ни говорили, именно школа формирует личность.
Глядя вниз из неосвещенной ниши, Анна видела спину Этьена. Мэгги стояла прямо под люстрой. На ее лице, обращенном к Этьену, было хорошо различимо выражение сочувствия.
— Она очень мила, но когда я думаю о Кэтрин… — Мэгги печально покачала головой. — В семейной жизни много прелестей, но и у лучших из нас есть свои особенности, которые и делают брак интересным. Кэтрин была такой живой, непоседливой, а эта такая тихая. Извини, я обещала Ричарду, что воздержусь от комментариев.
— Мэгги, мне кажется, тебе нужно чаще прислушиваться к словам мужа.
— Ты прав, но раз я начала, то должна высказаться. Ты избегаешь всего вульгарного. Этой бедной девочке нечего делать среди таких, как мы.
— Как мы, — медленно повторил Этьен. — Мэгги, я не подозревал в тебе снобизма.
Та принялась горячо оправдываться:
— Я не уверена, что ты хорошо поступил, женившись на ней. Сегодня бедняжка весь вечер страдала от неловкости. Мне было так жаль ее!
— Твоя жалость проявлялась в том, что ты ежеминутно вспоминала Кэтрин.
— Здесь вполне естественно вспоминать ее. Вы были идеальной парой. Кэтрин была во всем под стать тебе. Не знаю, как ты дошел до…
— Возможно, Анна и не наслаждалась нашим блестящим обществом, но она заботлива, расторопна и неглупа.
Мэгги со вздохом уступила:
— Тебе виднее, но она…
— Она моя жена.
Этьен просто констатировал факт, в его словах не было гордости, напротив, какая-то безнадежность.
Через некоторое время, когда Анна вновь встретилась с Хилтонами, она вспомнила тот прежний безрадостный разговор. Однако вечер прошел неплохо, так как она приобрела уверенность в себе и усвоила некоторые приемы, помогающие держаться в обществе. Анна по-прежнему оставалась в глазах Хилтонов аутсайдером, но смирилась с этим, как с неизбежностью.
Они остановились у дома Хилтонов, фасад которого был ярко освещен. Этьен всю дорогу молчал, даже не ответил на ее вопрос:
— Не переодеться ли мне?
Его взгляд задержался на ее рте. Она нервно дотронулась до губ.
— Слишком много помады? — испуганно пробормотала Анна. — Я тоже подумала, не снять ли ее.
На губах осталось малиновое пятно, как будто Анна ела ягоды, но ей казалось, что она полностью убрала с лица неподходящую косметику. Они вышли из машины.
— Дай посмотрю, — сказал Этьен, взяв ее за подбородок. — Насколько я знаю, есть лишь один эффективный способ снять помаду.
Ее суету с макияжем прервало чувственное прикосновение губ Этьена. Анне было не жаль новой прически, растрепавшейся под его большими ладонями. По всему телу побежали мурашки. Ей пришлось положить руки ему на грудь, чтобы не упасть.
— Миссия закончена, — промурлыкал Этьен, отстраняясь. Его глаза потемнели.
У Анны закружилась голова.
— Спасибо, — сказала она слабеющим голосом.
— Мне было приятно.
— Неужели? — с сомнением спросила она.
Из дома вышла Мэгги. Анна сложила губы в дежурную улыбку.
— Мэгги, дорогая, ты выглядишь великолепно, — приветствовал ее Этьен.
— Спасибо, дорогой, но я сразу чувствую, когда меня начинают перехваливать, — сухо ответила та, не отрывая глаз от Анны. — Бедняга Ричард, боюсь, у него на ночь глядя будут неприятности с давлением. Ты выглядишь сногсшибательно, дорогая.
Анна ответила легким поклоном.
Этьен взял ее за руку и повлек в ослепительно освещенную прихожую.
Еще дома, увидев Анну, одетую для гостей, он восхищенно произнес: «Ты неотразима!»
Она сразу задумалась: сказал ли он ей правду или просто преподнес очередной образчик светских манер? Расточая обаяние, Этьен мог превзойти в этом искусстве даже Жан-Поля, просто он, как правило, не растрачивал его на жену. Анна твердо сказала себе, что не годится придавать большое значение комплиментам мужа.
На вечере Анна какое-то время ходила среди гостей, а затем ее начали приглашать танцевать незнакомые мужчины.
Внезапно услышав голос Этьена и почувствовав его пальцы на своем локте, Анна вздрогнула от неожиданности.
— Ты со всеми танцевала, — сказал он, когда нежные печальные звуки приглушенной мелодии, будящей воспоминания, заполнили комнату, — теперь потанцуй со мной.
Этьен положил руку ей на плечо, его пальцы принялись тихонько гладить ее кожу. Эти почти незаметные движения оказывали на Анну гипнотическое воздействие.
Почему он поцеловал ее? Всякий раз, когда мысли Анны возвращались к недавнему поцелую, ее глаза искали его. Губы все еще хранили его вкус, который не заглушали ни вино, ни пища. Ее горло сжималось от избытка чувств.
— Сегодня вечером ты развлекаешь меня обольстительными позами, если это можно назвать танцем.
