- Какое я имею к этому отношение? - глядя наДимитри исподлобья, спросила Оливия.
Он широко улыбнулся, и его глаза вспыхнули.
- Ты уже знаешь, что тебе придется остатьсяздесь, пока будет происходить развод. В течение этого времени ты можешьпринести пользу.
- А-а-а, мне нужно предостеречь ее! - у Оливиизаблестели глаза. - Я расскажу, каким ужасным мужем ты был. Как ты отдал меняна заклание своей матери с ее ядовитым, как у змеи, языком, а сам разъезжал повсему свету, проверяя прочность пружин в кроватях других женщин...
- Спасибо, не надо. Мне кажется, что япредпочту что-нибудь менее губительное для моей репутации, - рассмеялсяДимитри.
Оливия бросила на него скептический взгляд.
- Хорошая репутация! Гм-м. И что же это?
Димитри сделал глубокий вдох.
- Я хочу, чтобы ты притворилась, будто мыпомирились и между нами вновь вспыхнула любовь, - тихо сказал он.
Она в ужасе посмотрела на него.
- Ты шутишь!
- Я совершенно серьезен.
- Но... но я никогда не слышала ничего болеенелепого!
- Ты ошибаешься, Оливия. Люди поверят этому.Мы разыграем прекрасный спектакль...
- Нет! - она побледнела, представив, какойспектакль он имеет в виду.
- Когда мы останемся наедине, ты сможешьшвырять в меня какие-нибудь вещи, - предложил Димитри, обольстительноулыбнувшись.
- Меня стошнит на людях, - пробормоталаОливия.
Он хихикнул.
- Я дам тебе лекарство, чтобы этого непроизошло. Дело стоит того. Самый быстрый развод в истории Греции!
- Звучит заманчиво, - согласилась она. - Нопритворяться, что я люблю тебя...
- Странно, не так ли? - весело откликнулсяДимитри. - Но подумай о конечном результате! Если я готов терпеть тебя, мне непонятно, почему ты не можешь потерпеть меня.
Оливия нахмурилась, уязвленная его словами.Неужели жить с ней было так ужасно?
- Потому что тебе нравится заставлять меняпритворяться, а я возненавижу каждый момент нашего общения.
Сказав это, Оливия почувствовала, что она несовсем честна по отношению к самой себе и что ее возражение прозвучало довольнонеубедительно.
- Оливия, - ласково обратился к ней Димитри,искусно придавая голосу вкрадчивую бархатистость, и, несмотря на то что Оливиячувствовала его неискренность, она не могла не поддаться его обаянию, - мыможем оказать друг другу услугу. Возможно, нам даже удастся расстаться безненависти и озлобления. Мне нужно твое согласие, чтобы избавиться от Элени.Если нам удастся убедить всех, что мы снова вместе, Элени, ее отец и моя матьбудут вынуждены принять это как неоспоримый факт.
- Примут ли они его?
Димитри потянулся к ней через стол, пристальноглядя в ее недоверчивые глаза.
- Совесть не позволит им встать между мужем иженой. Они немедленно обратят свои взоры на другого мужчину. В результате этогоЭлени не будет опозорена и спокойно откажется от меня. По сути, она неплохаядевушка. Просто... слишком молодая, избалованная и неопытная. Ее чувства небудут уязвлены, а мои служащие сохранят свои рабочие места, - он медленнозакрыл глаза, опушенные густыми черными ресницами, и снова открыл их. - Ты жене хочешь, чтобы люди остались без работы?
- Не смей шантажировать меня! - негодующевскричала Оливия. - Тебе остается только сказать, что, если я не соглашусь,сотни людей будут питаться травой и целые семьи начнут бросаться с крышнебоскребов...
- Небольшое преувеличение! - весело хихикнулДимитри, и Оливия, как завороженная, не могла отвести глаз от его губ. - Однакоя на самом деле предвижу проблемы с занятостью, если нанесу оскорбление Элени иее отцу, отказавшись от нее как от невесты. Мы, греки, всегда защищаем честьсемьи. Как я уже сказал, наименьшее, что может сделать мой партнер, - разорватьделовые отношения, нанеся беспрецедентный вред империи Ангелаки. Ты можешьсогласиться, Оливия...
- Ошибаешься! Я не могу! - выкрикнула она,испуганная перспективой близости с Димитри.
Внутренний голос, как демон-искуситель,нашептывал ей, что она должна согласиться, но разве можно доверять переменчивымчувствам? У нее нет желания снова влюбиться в него.
- Можешь, - уговаривал ее Димитри. - Это незаймет много времени. Как только Элени сойдет со сцены, ты исчезнешь отсюда,станешь свободной женщиной и больше никогда не увидишь меня. Неужели тебетрудно сделать вид, что ты любишь меня? - в его голосе зазвучала циничнаянотка. - Ведь удавалось тебе притворяться в течение шести месяцев, пока мы былиженаты.
Оливия не обратила внимания на последниеслова.
- Ты манипулируешь мною.
- Благодарю. Я польщен, - снова сверкнув зубамив ослепительной улыбке, Димитри поднял бокал в ее честь и залпом осушил его.
Оливия смотрела на его влажные, улыбающиесягубы, пытаясь представить, что они снова вместе. Притвориться...
- Как?.. - она схватила свой бокал и поспешносделала глоток, чтобы избавиться от внезапной сухости во рту. - Как долго можетпродлиться все это?
- Надеюсь, недели две. Это максимум. Возьмиотпуск...
- Я сейчас не работаю, - сказала она и тут жепрокляла себя за вырвавшееся у нее признание, потому что Димитри лучезарноулыбнулся.
- Тогда нет проблем, не так ли? Тебе даже ненужно лгать и говорить о чувствах, которые ты якобы питаешь ко мне. Простоиногда бросишь на меня щенячий взгляд или вздохнешь... - он с аппетитомнабросился на овощи и в экстазе закрыл глаза. - Блаженство! - восхитился он и,взмахнув черными ресницами, устремил на Оливию горящий взгляд.
У нее возникло неловкое чувство, что не еда, аперспектива заставить ее, Оливию, плясать под свою дудку вызывает у неговосхищение.
- Мне так не кажется, - пробормотала она.
- Но это правда. Попробуй, - возразил Димитри,делая вид, что не понял ее.
Он поднес вилку к ее рту. Погрузившись в своимысли, Оливия открыла рот, прежде чем поняла, что играет ему на руку.Восхитительно вкусная рыба таяла во рту. Пламенный взор Димитри проникал вдушу, вызывая смятение чувств. Казалось, будто воздух наэлектризовался иэлектрические разряды, шипя и потрескивая, соединяют их тела, доводя до роковойвспышки. Чувствуя, что слабеет, она потянулась к бокалу и принялась пить, заметив,что он снова наполнен.
Голова у нее пошла кругом. Она не знала,виноват ли в этом алкоголь или близость Димитри, но единственное, что ейостается, - прервать это интимное свидание, прежде чем она потянется к немуи...
