Не теряя времени попусту, я спустился с крыши, сбежал на восьмой этаж и замер перед дверью квартиры. Первый порыв прошёл, и мне резко расхотелось звонить по ноль-два и привлекать к себе внимание сообщением о свершившемся убийстве. И анонимный звонок из телефонной будки решением проблемы отнюдь не был. Дело ведь даже не в том, что нормальному человеку на крыше с биноклем делать нечего, просто Антон приходился Гере двоюродным братом — а ну как его убийство связано с нашей сегодняшней автоподставой? Что если убийцы своими показаниями наведут милицию на мой след? Едва ли, но вдруг?
Есть ли смысл рисковать? Тоху ведь не похитили, он мёртв. От моего звонка в оперативную часть ему ни холодно, ни жарко.
Вновь вернулся мерзкий липкий страх разоблачения, я закинул бинокль и тетрадь в квартиру и прогулялся к злополучному проезду. В грязи там алело несколько брызг свежей крови. Не привиделось, значит, после солнечного удара, не пригрезилось в полудрёме.
17|06|1992
утро-день
Спать лёг с открытым окном, поэтому ближе к шести утра разбудили выехавшие на маршрут троллейбусы. То ли успел отвыкнуть от их шума за два года, то ли просто нервотрёпка сказалась. Я перевернулся на другой бок и вновь заснул, чтобы подорваться как ужаленный, когда где-то совсем рядом зажужжала дрель и застучал молоток. Спросонья мелькнула мысль, будто в квартиру ломится группа захвата, и сердце пропустило удар, а потом забилось как сумасшедшее, но сразу стало ясно, что это чушь собачья, и в коридор выглянул уже без всякой опаски.
И точно — там с распахнутой входной дверью возились три парня примерно моих лет. Один вколачивал в торец со стороны петель стальные штыри, другой сверлил под них отверстия в коробке и бетонной стене, а последний из бригады исполнял функцию принеси-унеси-подмети. Работали они сноровисто и на совесть.
— Это чего ещё? — спросил я у дяди и зевнул, едва не вывихнув челюсть.
— Не видишь, что ли, дверь укрепляют? — удивился тот. — Теперь ни с петель не снять, ни фомкой не отжать. Не хватало ещё только, чтобы квартиру обнесли. Я на всю прошлую пенсию соль, гречку и спички закупил. Ещё сахар успел взять до подорожания и макарон немного.
Я подавил новый зевок и кивнул.
— Соль, сахар, гречка — это понятно, спички зачем? У всех электроплиты, прикурить и от них можно.
— А если отключат? Страна на куски разваливается, мало ли что с электричеством будет?
— А на этот случай, ты бы лучше деньги не в спички, а в патроны вкладывал. Самое верное вложение средств, с какой стороны ни посмотри.
— Да есть у меня патроны! Сто лет на охоту уже не выбирался, — отмахнулся дядя Петя и пошёл рассчитываться с бригадой шабашников, которые закончили работу и начали собирать инструмент.
Я умылся и почистил зубы, а уже с кухни спросил:
— На тебя яичницу жарить?
— Нет, позавтракал.
В холодильнике обнаружился пяток яиц, я вымыл парочку и поставил разогреваться на плиту сковородку. Только разбил скорлупу, из комнаты послышался крик:
— Сергей, иди сюда!
— Чего ещё?
— Быстро!
Я беззвучно выругался и поспешил на зов.
— Смотри! — указал дядя Петя на фотографию мужика лет сорока, худого и с пронзительным, каким-то даже волчьим взглядом. Ниже снимка шла надпись: «Внимание, розыск!».
Уголовника этого я никогда раньше не видел, так что легкомысленно хмыкнул.
— Смотрю. И что?
— Это Хиль, — сообщил дядька. — А перед ним твоего дружочка Геру Бунькова показывали, мёртвого. Убили его вчера при попытке вооружённого ограбления! Подельников разыскивают.
— Да не может быть! — вполне естественно охнул я.
— Ещё как может! Ты, надеюсь, никуда не вляпался?
— Да я этого Хиля первый раз в глаза вижу!
— Геру тоже знать не знаешь?
— Геру знаю. Геру жалко, — вздохнул я и остался у телевизора в надежде узнать хоть какие-то подробности, но почти сразу диктор перестал вещать о тройном убийстве и начался репортаж о фальшивых авизо, с помощью которых чеченские преступные сообщества похищали из Центробанка многомилионные суммы.
Запахло жареным, я вспомнил об яичнице и бросился на кухню.
Твою ж мать! Вот это поворот! И не о пригоревших яйцах речь, а о вчерашней перестрелке. Теперь-то стало предельно ясно, зачем Геру подрядили остановить ту «волгу», хотя могли справиться и сами, просто нагнав и на ходу расстреляв водителя. Сивому требовался козёл отпущения. Гера под Хилем ходил, а у того, по словам дяди, был серьёзный конфликт с грузинской группировкой; тёрки, если угодно. Так что теперь и бандиты, и милиция за эту версию руками и ногами ухватятся, к гадалке не ходи.
