– Остановиться? – Сильюн чувствовал себя отлично, лучше, чем когда-либо.
– Ты сейчас похож… на него… когда Крован…
На кого похож? Сильюн мгновенно догадался – Мейлир Треско.
– Когда Крован вырвал у него Дар?
– Не вырвал! – выкрикнул Люк. – Ты говоришь об этом, как об удалении зуба. Как о чем-то вполне естественном и необходимом. Мейлир на наших глазах словно истекал кровью. Она капала… сочилась из его пор. Из глаз…
Сильюн поднял рукава своей толстовки до локтей. Его руки светились нежным ровным светом. Из любопытства он задрал майку, обнажая живот, он знал, кожа должна быть, что называется, мертвенно-бледной, но сейчас она, как никогда раньше, ярко лучилась.
– Твои глаза, – глухо проворчал Собака.
– А что с глазами?
– Золотые, – ответил за Собаку Люк. – Из них льется золотой свет. Ты слишком много Дара потратил на стену? Я знаю, что ты восстановил разрушенное крыло Кайнестона, а потом, ты рассказывал, и поместье Орпен Моут. Это была огромная работа. Но сейчас ты трудился несколько часов подряд и прошел несколько миль. Ты, должно быть, устал.
Сильюн поднял руки ладонями вверх. Вены на его запястьях сияли. Но свечение кожи уже начало тускнеть.
– Дар не вытекает из меня, – медленно произнес он.
Сильюн моргнул, меняя угасающий вечерний свет окружающего мира на сияние и черноту Дара. И увидел – они падали на него, как снежинки. Как пепел. Крошечные частички ослепительно-яркого света.
Чистейшая субстанция Дара.
Сильюн стоял как зачарованный. Частички падали на его кожу и исчезали тающими снежинками. Они кружились, оседая, подобно пылинкам в потоке солнечного света в библиотеке Орпен Моута. Он мог наблюдать за этим часами. Вечно.
Кто-то тряс его за плечо. Сильюн недовольно закрыл глаза, стирая картину.
Открыл их и увидел лицо Люка прямо перед собой. Парень моргнул и сделал шаг назад.
– Надо идти в дом.
– Мы еще не закончили.
Люк внимательно, изучающе смотрел на него, Собака с сердитым видом стоял на берегу.
– Тебе не… больно делать это? Я насмотрелся на человеческую боль, спасибо, больше не хочу этого видеть.
– Какая трогательная забота! Но нет, мне не больно.
Сильюн сделал шаг вперед, заставляя Люка отступить, и снова ухватился за тонкие нити древней границы поместья, созданной Даром. Как они были потрепаны. Изношены. Местами порваны.
Его руки продолжили сплетать нити. Эта граница была соткана давным-давно, и она постепенно исчезала. Даже сотворенное Даром не вечно на земле.
Но не только сотворенное, но и сам Дар может истощиться и исчезнуть, если Равные и дальше будут им пренебрегать.
Равные Англии должны быть благодарны за сигнал к пробуждению, который он им послал, хотя он не собирается затаив дыхание ждать от них благодарственных писем. Механизм уже давно запущен и работал, Сильюн лишь сообщил ему дополнительное ускорение. Планы Боуды и переворот, устроенный отцом. По-детски наивная тайная деятельность Мейлира и сеть простолюдинов, готовых к беспорядкам. Гнев Гавара и сострадание, развившееся в нем благодаря рождению Либби. И Сильюну представилась возможность публично продемонстрировать свою силу, показав пробуждение тети Эвтерпы.
Было много и такого, что он не мог предвидеть. Например, убийство Зелстона и безмерную отвагу его племянницы Мидсаммер. Как быстро отец вновь уселся в кресло канцлера и с какой жестокостью начал навязывать стране новый режим.
Каждый день открывал новые возможности. Предложение Люка освободить рабов Фар-Карра прозвучало вдохновляюще, хотя их с Люком мотивы освобождения весьма отличались. Когда новость об этом выйдет за стену поместья, кто знает, какой отклик это вызовет. Возможно, семья Зелстонов последует примеру. Возможно, и семья Треско. Отец может подвергнуть их остракизму. Но это две старейшие и великие семьи Англии, с их мнением по-прежнему считаются.
Кровавая ярмарка оказалась впечатляющей, как он и предполагал, пока стоял в толпе с надвинутым на глаза капюшоном в ожидании шоу. Гавар, Мидсаммер и Боуда превзошли самих себя. И это только начало, Сильюн в этом не сомневался. И когда пыль наконец осядет, Равные Великобритании вспомнят свою истинную природу, поймут, что они – чудотворцы.
И кто знает, в стране, вновь осознавшей силу Дара, люди, возможно, захотят передать власть в руки того, кто стяжал Дар непревзойденной силы.
И вот он, ваш выход, лорд Сильюн Джардин из Фар-Карра!
Эта мысль поразила его своей нелепостью. Чем больше он подавлял смех, с тем большей силой тот рвался наружу. Задыхаясь, Сильюн упал на колени. Голова кружилась, мысли рассеялись, в поисках опоры он зарылся пальцами в холодную землю.
Его компаньоны о чем-то переговаривались друг с другом, но Сильюн слышал их голоса словно издалека.
«Безумный выродок…»
Это его верный слуга, Собака. Когда Сильюн станет королем Англии, он возведет его в пэры. Лорд Собака. Возможно, подарит ему Эйлеан-Дхочайс.
«…не ел ничего. Несколько часов уже трудится. Семь? Восемь?»
Это Люк Хэдли. Для благородного сэра Люка будет королевское помилование. И неизменная благосклонность короля.
Сильюн согнулся пополам. Он смеялся так, что грудь заболела. Надо взять себя в руки. Не подобает будущему монарху стоять на коленях в грязи у возведенной им стены.
«…его черта с два уничтожишь! – Рука потрясла его за плечо. И тот же голос, но уже над самым ухом произнес: – Сильюн! Мы почти у ворот, каких-нибудь пятьдесят метров осталось».
Сильюн поднял голову, от смеха у него выступили слезы.
– Я ничего не хочу… – покачал он головой, – ничего из того хлама, который так любит моя семья.
– Да-да, конечно. Но ты можешь встать? Собака, подними его, пожалуйста.
Сильные руки подхватили Сильюна под мышки и поставили на ноги. Убрали упавшие на лицо волосы. Сильюн недоуменно огляделся. Темно. Должно быть, наступила ночь.
Но как-то слишком темно. Где золотистое свечение? И кружение ярких точек в воздухе? Почему Люк говорил о еде? Он может питаться воздухом, сдобренным Даром.
Люк помахал рукой у него перед лицом. Сильюн замахнулся, чтобы ударить его по руке. Но Люк – сильный для обычного простолюдина – поймал его ладонь и сжал пальцы:
– Ты замерз, весь дрожишь. И голоден. Ты действительно не в лучшей форме. Моя сестра сказала бы, что у тебя недостаток глюкозы в крови. Я понятия не имею, что все это значит, но думаю, сэндвич с поджаренным беконом был бы сейчас как нельзя кстати. Не помешало бы и на диване полежать после таких трудов.
Сильюну никакой сэндвич с беконом не был нужен. Ничего не было нужно. Даже корона.
– И хижина сойдет.
