виска, обдумывая ситуацию.
— Можем отсечь от него кусок покрупнее, — сказала она.
— Не лучше ли оставить его, как есть? — спросила Баллира. — С утра болшепы найдут этот подарок и решат, что с ним делать.
Лиара кивнула и тут же услышала шорох позади себя, она резко обернулась и наставила острие меча на грудь болшепа, того самого, которого недавно несла с Баллирой к деревне.
Болшеп замер, Лиара опустила меч, а затем и вовсе убрала его в ножны, что, впрочем, на лесного дикаря не оказало никакого впечатления. Он продолжил стоять, словно, позабыв, зачем пришел. Лишь спустя полминуты одна из его рук пришла в движение, он указал на одну из ничем не примечательных куч веток, лежащих неподалеку. Баллира направилась к этой куче и быстро поняла, что перед ней не жилище одного из лесных дикарей, уж слишком низкое и куцее, в таком жилось бы тесновато даже одному болшепу. Если не жилище, тогда что это, размышляла Баллира.
Без особого энтузиазма она присела рядом с кучей веток и запустила в нее руку. Она сразу же нащупала нечто твердое и округлое, что могло быть только черепашьим панцирем, а позади него ей попалось что-то мягкое склизкое, похожее на веревку. Ей понравилось это чувство, Баллира засунула руку глубже в кучу веток, влажные мягкие ленты заскользили по ее пальцам, она закатила глаза от удовольствия, затем сжала находку в кулак и выдернула наружу.
Фэй вздрогнула, когда перед ней неожиданно появился Кенрон, она непременно отшатнулась бы назад от неожиданности, если бы только могла это сделать. Ее руки сжимали магическое создание, которое уже превратило часть ее плоти в золото. Руки словно приросли к воздуху и казались тяжелее обычного.
Ее испуг длился лишь мгновение, она быстро поняла, что раз дайгонец оказался рядом, перед ней открылась еще одна возможность. Он мог воспользоваться мечом, что лежал у его ног, и отсечь ей руки до того, как она полностью обратиться в золото. В таком случае ей не придется переживать мучительный процесс превращения из золотой статуи обратно в живое существо. Это превращение, как она успела убедиться, могло убить болшепа, что же касается кобольдов, Фэй не боялась рискнуть и стать первой, кто из ее рода попытался пережить такую метаморфозу.
В любом случае, как пройдет ее дальнейшая жизнь, решать предстояло Кенрону, и на это у него оставалось не больше пяти секунд. Дайгонец бездействовал. Он стоял рядом, молча ее разглядывая, это говорило Фэй о том, что, судя по всему, вариант с отрубленными руками отпадает. Может, оно и к лучшему, рассудила Фэй, отныне все или ничего, как она и планировала изначально. Ей либо удастся выжить, либо нет, в любом случае, ее подруга Рэндал получит немалую сумму и это решить хотя бы часть ее проблем.
В молчании прошло с полминуты, Фэй все еще чувствовала острую боль в ладонях, однако, кисти рук ее не превращались в золото.
— Ловля бабочки сегодня отменяется, — наконец, произнес Кенрон.
— Почему ничего не происходит? — Фэй с трудом могла говорить от удивления.
— Я убил ее, — сказал Кенрон. — Больше это существо нас не потревожит. Приглядись, скоро увидишь.
Это предложение изумило Фэй. Она только и делала, что смотрела на свои сцепленные кисти рук, сквозь небольшую щель между пальцами она видела, что ладони обрели металлический золотой блеск, внутри даже виднелось крыло бабочки, она чувствовала неестественную тяжесть рук, в остальном же все казалось нормальным.
Хотя, спустя мгновение это изменилось. Фэй увидела, как рукоять ножа появилась словно из неоткуда, как будто выросла из ее сцепленных пальцев, словно странное растение. Это означало, что лезвие прошло между ее пальцами и поразило существо, которое она только что поймала. Фэй развела руки и действительно увидела лезвие ножа точно в том месте, где находилась бабочка. Само насекомое никуда не делось, одно крыло и часть тельца оказалось в левой руке Фэй, а все остальное в правой.
Всего пару секунд ей понадобилось чтобы сообразить, что произошло. Кенрон использовал трюк, который показывал ей ранее. Тогда он сделал несколько монет невидимыми, наложив на них камуфляж. Сейчас же он применил свою магию к ножу и сделал невидимым его, вот только Фэй не вполне поняла, почему бабочка не смогла остановить нож, как она проделывала со всеми неживыми предметами до этого.
Однако этот вопрос оказался для нее не столь важным, когда Фэй поняла, что ее судьба на ближайшее время только что решилась и совсем не так, как она предполагала. Ее вновь оставили без денег, Монтун все еще оставался неуязвимым созданием, находящимся где-то далеко отсюда, а существо, за которое могли хорошо заплатить, погибло и уже не стоило и жалкого медяка. Вместе с тем и риск, который она собиралась на себя взять, исчез. Ладони ее рук все еще блестели золотом, а кисти рук страшно болели, боль оказалась глубокой, проникающей, жгучей и ломящей одновременно. Фэй вдруг ясно осознала, что раз ее кисти рук болят так сильно, она не смогла бы пережить полное превращение. Вся эта затея непременно обернулась бы для нее гибелью, она не думала ни о чем, кроме денег, хватая эту бабочку. Когда желание помочь Рэндал перешло в слепую тягу к золоту, когда она стала жадной до потери рассудка, размышляла Фэй, ей стало стыдно и страшно от ее одержимости золотом, которая на мгновение взяла верх и чуть не погубила ее.
— Вот и конец этому летающему вредителю, — вывел ее из размышлений Кенрон. — Пожалуй, пойду посплю. Утром расскажешь, что с руками. Похоже, раны не серьезные.
Фэй подцепила кончиками пальцев золотой покров на ладони и смогла оторвать его край. Похоже, в металл обратился лишь верхний слой ее кожи. Кое-где проступила кровь, но все же, если не считать ноющую боль, отделалась она и вправду легко.
— Спасибо, — сказала Фэй, протягивая Кенрону его нож рукоятью вперед. — Зря я попыталась поймать это существо. Ты подоспел вовремя.
— Нам стоило разобраться с ним до рассвета так или иначе, — сказал Кенрон. — Оно сидело тут не просто так. Наверняка собиралось напасть на нас утром.
— Ты использовал тот же трюк, что и с монетами. Применил камуфляж не к самому себе, а к предмету. Но почему это сработало?
— Пришлось немного поломать голову, — сказал Кенрон. — Я пытался напасть из камуфляжа еще там у болота, но ничего не вышло. Я уже собирался заснуть, когда понял, что дело в маленьком размере бабочки. А еще в том, как она видит мир вокруг себя.
— Никто не знает, что именно они
