есть движение, которое рефлектируется в себя само; в самом деле, так как это равенство «я» себе самому противостоит этому чистому различию, которое, будучи различием чистым и в то же время предметным для знающей себя самости, должно быть выражено в виде времени, так что, подобно тому как прежде сущность была провозглашена единством мышления и протяжения, ее следовало бы понимать как единство мышления и времени; но предоставленное себе самому различие, лишенное покоя и опоры время, напротив, рушится само в себя; оно есть предметный покой протяжения, последнее же есть чистое равенство себе самому, «я».
– Или: «я» есть только самость, оно есть равенство самости с собой; но это равенство есть совершенное и непосредственное единство с самим собою, или: субъект есть в такой же мере субстанция» (Гегель, с.407).
Я точно знаю, что есть люди, которые верят, что понимают Гегеля. И думаю, что его действительно можно понять. Но понял ли его Маркс, я не знаю. Как и Ленин. И сомневаюсь я в этом потому, что именно марксизм родил то понимание субъективности, которого наши психологи боятся как жупела.
Возьмем исходное понятие «субъект». В 2002 году «Краткий философский словарь» А.П.Алексеева дает ему такое определение:
«Субъект и объект. В теории познания субъект – это источник познавательной активности, объект – это то, на что направлена познавательная активность субъекта. Без субъекта нет и объекта».
«Краткий философский словарь» Розенталя и Юдина 1940 года дает, можно сказать, обратное этому определение:
«Субъект и объект. В философии под субъектом разумеется существо, одаренное сознанием и волей, познающее и действующее в соответствии с собственными целями. Субъекту противопоставляется объект как внешний предмет, на который направляется сознание и деятельность субъекта.
Идеалистическая философия говорит: “Нет объекта без субъекта”, то есть внешний мир не существует вне сознания и независимо от него. Диалектический материализм, наоборот, утверждает, что “объект существует независимо от субъекта”, следовательно, без материального бытия нет и не может быть никакого сознания».
Лично для меня – ошибаются и те и другие. Мой опыт говорит, что вещи, конечно же, существуют и тогда, когда я их не воспринимаю. Но вот жесткая зависимость сознания от материального бытия ощущается натяжкой, хотя бы с точки зрения строгого рассуждения. Это: «диалектический материализм утверждает» – «следовательно», и не может быть ничего иного, – не вытекает из самого рассуждения. Утверждать можно что угодно, но действительность такова, какова она есть. И тут как раз и видно, что вещи существуют независимо от нашего желания, даже если это сознание. И даже независимо от воли ЦК или Политбюро…
Впрочем, это сейчас не так уж важно. Важнее то, что субъект, о котором идет речь, это существо, одаренное сознанием и волей, познающее и действующее в соответствии с собственными целями.
Думаю, что прикладные психологи поняли: спор идет как раз вокруг того существа, что придет к вам на прием. И описываются как раз те его свойства, которые позволяют психологии существовать как профессии. В сущности, речь идет о поведении, только это названо почему-то совсем другими именами. Любопытно, почему?
Определенная подсказка есть в русских словарях той поры, когда марксизм еще не стал определять наш язык. В 1902 году Чудинов пишет:
«Субъективный. Отличающийся личной точкой зрения на вещи, в противоположность объективному».
Отличающийся личной точкой зрения…Узнается? Чудинов – языковед, составитель словарей, но он не писатель, он хорошо знает, но все-таки плохо чувствует русский язык. Это определение не должно было стоять через запятую, потому что отличаться личной точкой зрения можно в противоположность общественному, а не объективному… А вот за такие поправки можно и в морду! Или на Соловки. Тут в дело вступает партийность и вопрос становится принципиальным.
Кстати, Даль тоже подсказывает. Просто вчитайтесь в то, как русские понимали субъективное в промежутке между Гегелем и Чернышевским:
«Субъективность. Состояние по прилагательному субъективный. Субъективность писателя, способность проникаться чужими мыслями и чувствами, ставить себя на место другого, со всеми свойствами его».
Вам не кажется, что раньше это называлось душевностью или душевной открытостью? Впрочем, эта подсказка не столь очевидная, достаточно того, что это понимание меняется, буквально, в ближайшие десятилетия после выхода Далевского словаря на то, что мы и застаем как правящее: субъективность – это предвзятость, лживость и проч., и проч…
Это не произошло само собой, это было сделано путем целенаправленной работы по изменению сознания наших людей. Работы, которой занималось огромное сообщество идеологов, то есть творцов и внедрителей идей, самых разных рангов. Вся эта работа отразилась в главном идеологическом справочнике развитого социализма – «Философской энциклопедии». В 1970 году крупнейший советский философ Лекторский пишет, явно учитывая пожелание Ленина исходить в понимании марксизма из Гегеля:
«Субъект (от лат. Subjectus – лежащий внизу, находящийся в основе) – носитель предметно-практической деятельности и познания (индивид или социальная группа), источник активности, направленной на объект. С точки зрения марксистской философии субъективный индивид выступает как субъект с присущим ему самосознанием (т. е. переживанием собственного “Я”)
постольку, поскольку он в определенной мере овладел созданным человечеством миром культуры: орудиями предметно-практической деятельности, формами языка, логическими категориями, нормами нравственных и эстетических оценок и т. д.».
И дальше что-то про активность…
Вслед за этим тот же Лекторский дает определение субъективному. Хорошее, мне кажется, определение, философское:
«Субъективное – то, что свойственно субъекту или производно от его деятельности. В философии нового и новейшего времени субъективное нередко дуалистически противопоставляется объективному как некое “внутреннее” достояние субъекта внешней объективной реальности. При этом субъективное понимается как существующее в двух видах: как з н а н и е и как п е р е – ж и в а н и е субъектом самого себя, в отличие от окружающих существ и предметов.
Марксистская философия считает вопрос об отношении субъективного и объективного производным от проблемы субъекта и объекта, а сами категории субъективного и объективного – соотносительными, переходящими друг в друга».
Прекрасное определение: субъективное – это просто то, что свойственно человеку, как человеку. Попросту – это человеческое или человечность, если вспомнить Сократа. В том же смысле, в каком лошади свойственна лошадность…
Вот только я не понял последнего абзаца…А вы? Что там считает марксистская философия? Ну, гегельянцы! Умели же сказать, чтобы никто не понял!
А я объясню. Что считала и думала о субъективном марксистская философия, «Философская энциклопедия» объяснила в предыдущем томе, вышедшем в 1967 году. Сделала она это в статье Партийность. Там это звучит совсем не так невнятно.
Во-первых: «Решение мировоззренческих проблем всегда партийно, а не нейтрально по отношению к борьбе прогресса и реакции, творческих сил обновления
