наблюдается.
— Вот это можно есть сырым, — Лучу отклонился назад и сорвал светлый гриб, — попробуйте.
Венса осторожно взяла гриб, надкусила, медленно прожевала и проглотила кусочек.
— С голодухи можно есть, — она передала гриб юноше.
Лучу встал, обошел дерево со всех сторон, нарвал похожих грибов:
— Немножко подкрепимся этим, а дорогой еще что-нибудь раздобудем. Здесь, наверное, и ягоды есть. А железки нам пригодятся и ведро мятое, что мы нашли в развалинах. Неизвестно, сколько по лесу идти придется. И еще, ворчание всякое прошу прекратить и не дуться друг на друга. Вместе мы, может быть, и выживем, разбежимся, пропадем поодиночке. А вертолет нас, пожалуй, искал. Да только не для того, чтобы в ресторан доставить. Если этот умный старик Гуру сказал: «Уходите все», значит там оставаться нам было нельзя.
Наступила тишина. По кронам высоких деревьев прошелся легкий ветерок. Все молчали, сознавая, что Лучу, возможно, и прав, но неизвестность, опять эта неизвестность пугала всех.
— Ты отключил Гуру. Зачем? — спросила Венса.
Лучу тихо ответил:
— Строчки его последнего стихотворения помнишь? Он об этом сам просил. Устал он.
Они отдыхали уже более получаса. Небо разъяснело. Выглянуло солнце. Настроение понемногу улучшилось, и беглецы не спеша двинулись подальше от полигона. Только на третьи сутки, спускаясь с холма, они разглядели вдали полоску воды.
— Вот мы и дома, — устало сказал Лучу. — Наш дом там, — и он долго смотрел туда, где среди глухого леса бежала большая вода.
— Ты умеешь строить дом? — спросила Венса, оглядывая горизонт, где лес уходил сплошным зелено-синим ковром прямо к дальним облакам.
— Я умею жить на реке, — ответил Лучу.
Они, измотанные скитаниями по лесным дебрям, медленно двинулись вниз. Он шел навстречу реке и мысленно повторял его слова: «Мы новое начало. Мы новый смысл».
Остальные шли рядом. Венса робко спросила его:
— Ты веришь в Бога?
Он ответил:
— Мы будем жить так, как будто он есть.
Эпилог
Билли нехотя встал, натянул старый комбинезон и посмотрел в треснувшее зеркало. Лицо требовало ухода. Он долго искал среди разбросанных вещей старую бритву, которую с год назад ему подарила Шилли. Бритва нашлась в сношенном ботинке, видимо, в суматохе набега, она упала туда с полки. Билли поскрябал отросшую за ночь щетину и, глядя на себя в зеркало, подумал:
— Надо бы заказать у мурашей новые ботинки, старые истрепались в хлам.
Он не спеша расставлял вещи на свои места. Верхней еды нигде не было. Он проверил все закоулки, тайные места, заглянул даже в дупло, сделанное когда-то в бревне, и там, кроме старой трухи, ничего не обнаружил.
— Все умыкнули, заразы, — пробормотал он себе под нос, — придется копать, — и, подхватив старую лопату, вышел в огород.
Денек задавался неплохой. Солнце только что открылось из-за леса и потихоньку разогревало его плантацию. В это лето нижняя еда росла быстро, сочная зелень заполнила все огородное пространство.
— Надо бы лес порубить, — подумал он, разглядев между зеленью нижней еды молодую поросль, протянувшуюся от края леса, окаймлявшего огородное поле.
Он выкопал пару клубней, подумал: «На завтрак, наверное, хватит» и вернулся в хибару. Внутри жилье выглядело уже не так страшно, как тогда, когда он проснулся. Правда, еще не все стояло на своих местах, но первые лучи солнца, проникавшие через оконце, веселили глаз. Настроение Билли улучшилось. Он очистил один из клубней, отгрыз от него немного и проглотил сладкую, чуть горьковатую массу. Еда ему понравилась, и он подумал:
— Надо бы второй клубень отнести Шилли.
Билли не был у нее уже целую неделю:
— У Шилли плохой огород, у нее есть две вонючки, которых она пасет и стрижет с них шерсть. Странная эта Шилли, живет с вонючками, но зато может шить и ремонтировать комбинезоны. Он обязательно пойдет к ней сегодня. Ему давно пора бы отремонтировать свой выходной комбинезон.
Билли окончательно спланировал свой сегодняшний день: «Сейчас после завтрака он пойдет к Шилли со вторым клубнем и выходным комбинезоном. По дороге через белый лес он соберет немного верхней еды. Часть еды он подарит Шилли, а часть спрячет в хибаре. Если завтра не придут мураши, у него будет хороший обед».
Шилли сидела во дворе и чесала шерсть. Две вонючки болтались за огородом на лужайке и щипали траву. Сразу за покосившейся калиткой, на почтовой доске стояла сломанная деревянная машина Шилли, на которой она делала нитки. Билли осторожно обошел деревяшку и тихонько подошел к Шилли с боку.
— Сухой погоды, хозяйка, — как можно более ласково обратился он к Шилли.
Шилли сделала вид, что не замечает его, и продолжала трепать комок шерсти. Он заметил, как от волнения бьется пульс у нее на шее.
— Опять, наверное, сердится, — подумал он, — все-таки неделю не виделись.
Билли зашел к ней спереди и положил на траву клубень и горсть красной висючки. Она мельком взглянула на дары и продолжила возиться с шерстью.
— Шилли, это тебе, ты же любишь висючки, — жалобно произнес он, — сегодня немного, но я принесу еще.
Шилли отвернулась в сторону, якобы взглянуть на вонючек, и грустно сказала:
— Деревяшка сломалась, ниток не будет.
Он кивнул головой.
— Я видел, ты заказала ее к обмену.
Она повернулась к нему, подобрала пару висючек, одну попробовала на вкус.
— Уже спелые, можно собирать. Ты опять понесешь их домой? Мураши отберут, — она съела несколько висючек.
— У тебя они тоже были? — Билли оглядел двор. У стены дома в беспорядке валялись какие-то вещи.
— Да, вчера, когда не было дождя, как сегодня. Всю шерсть забрали.
— Ты не починишь мне комбинезон?
— Починю, — ответила она, — у меня немного осталось. А зачем ты висючки спрятал в карман? Сегодня солнце, отберут ведь.
Билли похлопал ладонью по оттопыренному карману и предложил:
— Давай сейчас все и съедим.
Он высыпал остатки висючек в траву, и за пару минут от них не осталось и следа.
— Недавно приходил Пилли, — сказала она, обтирая рот.
Билли насторожился, месяц назад он с Пилли сильно поссорился. Он даже запомнил, как заехал Пилли в глаз и Пилли не стал больше ссориться
— Он принес немного белой веселки, мы попили чуть-чуть, больше он не смог, — она улыбнулась, наверное, вспоминая веселку, — мураши отбирают.
Билли подумал: «Надо бы помириться, только у Пилли одного в округе получается такая веселка из светлых кудряшек».
Солнце выключилось, стал накрапывать мелкий дождь.
— Зря съели всю висючку, — подумал Билли, — мураши уже не придут.
Они вошли в хибару. Ему нравилось бывать у Шилли внутри, она умела делать внутри красиво — везде на бревнах торчали луговые ростки
