в сторону козел, но тот пошатнулся, хватаясь за борт телеги чтобы не упасть. Девушка подскочила к нему, хватая под локоть. — Да что с тобой? — Воскликнула она, Рихтер молча потряс головой. Вера зарычала. — Идем. — Произнесла она, помогая инквизитору сесть. Тому стало совсем плохо, он еле тащил ноги, хрипел и жмурился, но сесть на козлы смог, даже взял в руки поводья, но вести не получалось. Алиса тем временем забралась в телегу сама. — Скажи им чтоб ехали! — Через плечо крикнула чудотворка, придерживая заваливающегося на бок Рихтера.
— Перикулум! — По-детски высоким, но хриплым голосом позвала она. Конь обернулся, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Вези нас, мы готовы. — В ответ прозвучало громкое ржание. Перикулум боднул Землянику и фыркнул ей на ухо. Та упрямо отступила на шаг назад и захрапела. — Господин Рихтер тоже с нами, мы не оставим его одного! — Выкрикнула она. Земляника запыхтела, Перикулум сжал в зубы ее сбрую и потащил вперед, двигая повозку с места. Вера облегченно выдохнула.
Высокое дерево медленно оставалось за спиной, стена деревьев приближалась. Чудотворка прикрыла глаза, ожидая, что, как и в прошлый раз, деревья расступятся в стороны. Но нет. Поравнявшись с границей поляны, кони протаранили ветви мордами. Девушка вскрикнула от неожиданности. Мокрые листья больно хлестнули ее по щеке. Она хотела выругаться, но заметила, что особенно крупная ветка зацепила инквизитора, и стягивает его с козел, и чтобы удержать его, вцепилась в телегу одной рукой, а другой прижала его.
— Пригнись! — Только и смогла бросить она, когда листья снова ударили в лицо. Алиса легла на дне повозки, закрывая голову руками, а Перикулум все тащил и тащил их вперед, упрямо продираясь сквозь дебри. И вот, когда Вера уже решила сдаться, спрыгнуть с повозки и вернуться на поляну, чтобы хотя бы перевести дух, стволы расступились перед ними, и повозка выкатилась на ровную поверхность. Чудотворка опасливо открыла глаза и едва не лишилась дара речи. В лучах вечернего солнца вокруг них переливалось, покачиваясь на легком прохладном ветре, сине-зеленое море высокой густой травы. Где-то неподалеку мерно журчала вода, но источник звука был скрыт от глаз растительностью. Перикулум, хрипя, вез их к небольшому двухэтажному бревенчатому дому, выглядевшему ужасно противоестественно в этом будто нетронутом рукой человека месте. Только когда конь остановился с нее спало оцепенение. Вера спрыгнула со скамьи и подбежала к Ратибору. Инквизитор уже уверенно сидел, не заваливаясь в стороны.
— Надо ему помочь. — Пробормотала она, бегло оценивая состояние Охотника. Кровь запеклась, темно-коричневой коркой покрывая правую руку. Ран видно не было, хотя возможно они скрыты под ней? Алиса выпрыгнула из кузова, прошла вдоль борта и положила бледную ладонь ей на руку. — Ничего-ничего. — Уверенным голосом сказала Вера и принялась перебирать сваленные в кучу вещи в поисках своей медицинской сумки. В это время бившийся до того на своем месте Перикулум вывернул, наконец, голову так, чтобы увидеть Охотника, и громко заржал. Чудотворка от неожиданности дернулась. — Чего орешь?! — Машинально рявкнула она в ответ. Конь вызывающе фыркнул, но уши прижал.
— Он говорит его нужно отнести в воду. — Вклинилась Алиса. — Что нужно торопиться, потому что он слабеет.
— Вот ведь хренов… — Вера скривила губы. Происходящее казалось ей все более безумно-сюрреалистичным. — Как нам это сделать? — Перикулум захрапел и развернулся, возобновив движение.
— Он довезет до ручья, нам нужно будет вытащить его наружу. — Протараторила Алиса, семеня за повозкой. Сдавшись, Вера побежала следом. Вскоре телега и правда остановилась рядом с узким ручьем. Идеально прозрачная вода сплошной гладкой поверхностью текла в неглубоком, довольно прямом русле.
— Помоги мне. — Сказала Вера, хватая Охотника за плечо. — Ух, тяжелый же. — Выдохнула она, переваливая Ратибора через бортик. С трудом девушки дотащили его до воды. — Что теперь? — Задыхаясь, спросила она. Перикулум задрал голову, рассматривая их через гриву Земляники и зафыркал.
— Говорит… — Алиса отдышалась. — Столкнуть его в воду, лицом вверх, чтобы не задохнулся. Головой против течения.
— Исчерпывающие инструкции. — Выдохнула Вера и принялась за работу.
Охотник молчал. Его глаза оставались закрытыми, а дыхание ровным. Но что-то в его внешности пугало чудотворку. И это была не засохшая кровь на руке. Что-то в выражении лица. Слишком спокойное. Когда подходящее место было найдено, они уложили его в воду, уперев голову в бережок ручья. Течение было достаточно медленным, чтобы не иметь ни единого шанса сдвинуть его с места. Закончив, Вера села на траву, задрав голову к небу и принялась дышать.
— Холодная… — Пробормотала Алиса, тронув воду рукой. Казалось, что она устала не так сильно.
— Ага. — Коротко ответила Вера. Быстрого контакта с водой ей хватило, чтобы понять, что та не просто холодная, я почти ледяная, как из глубокого колодца. — И что теперь?
— Ждать. — Тихо ответила Алиса. — Перикулум говорил, вода поможет ему прийти в себя, но он должен сделать это сам. Не знаю, что это значит. — Она замялась.
— Великолепно. — Без эмоций ответила Вера. — Как в башне шутов.
— Что вы делаете? — Раздался слабый голос Рихтера.
— О, очнулся? — Усмехнулась чудотворка. — Как бы тебе сказать, следуем советам коня в вопросе лечения покалеченного призраками Охотника с помощью особой целебной воды. — Иронично отчеканила она.
— Голова… — Простонал инквизитор, хватаясь за вески.
— Там позади есть дом. — Отдышавшись, продолжила Вера. — Пойдем, посмотрю, что с тобой делать.
— Дом? — Переспросил Рихтер. — Странно.
— Мне уже все равно. — Честно ответила чудотворка, помогая инквизитору слезть. — Алиса.
— А? — Откликнулась девушка.
— За этим пока присмотри. — Устало произнесла она и развернулась. — В смысле… ну ты поняла. — Махнула она рукой. Было немного стыдно.
— Поняла. — С легкой улыбкой ответила девушка. Перикулум ворчливо фыркнул.
— Все, скоро вернусь. — Произнесла чудотворка и пошла прочь вместе с инквизитором. Зевнув и кажется потеряв к происходящему интерес, Перикулум потянул за собой Землянику и поплелся за ними.
— Просыпайся. — С тихой надеждой шепнула Алиса.
Ледяная вода обволакивала его густым коконом. В момент, когда благословение перестало действовать, ангельская сила, подпитывавшая его, иссякла, и он рухнул полностью лишенный сил. Ощущения мира не пропали, но сделать ничего он не мог, будто не получалось найти в себе волю даже чтобы открыть глаза. Баргесты раздирают в клочья душу, не тело. Оно продолжит существовать, пока не зачахнет само по себе, но человека в нем уже не будет: весь выйдет в прорехи. И это чувство утекающих сквозь пальцы жизненных сил… пугало. Если это слово вообще применимо к тому, кто лишается эмоций в первую очередь. Настораживало? Беспокоило? Волновало? Все едино. Трясущаяся повозка отдалялась все дальше, ржание коня, казалось, доносилось издалека, будто воспоминание о почти забытом сне. Но вот
