пальцами что-то холодное и живое. — Колль!
Это была лягушка. Я в испуге уронила её. Лягушка стала прыгать по дощатому полу. Все захохотали надо мной. Зиг похлопал сына по спине. Мне было совсем не смешно! Венди опустилась на колени и стала тыкать лягушку пухлыми пальчиками.
— Лягушка! Ах-ха! Можно будет жить тут⁈
— А-ну не трогай! — воскликнула я, хватая дочь за руку. — Вдруг она заразная? Ручки ещё будут болеть.
— Да ладно, Китти, не бесись так, — фыркнул Зиг. Он посадил дочь на колени. Венди забыла про лягушку и стала играться с золотой цепью на его шее. — Сядь и успокойся. Колль наследник, пусть делает, что пожелает. Я имею в виду сегодня. Что говоришь, Вендела? Вернуть тебе лягушку? Прости, золото, но мама нас по стенке размажет.
— Это княжна! Как сказка! Она плевлатится в девочку!..
— Кто превратится? Лягушка? Не уверен, что это про всех лягушек, сокровище.
— Па-а! Хочу лягушку!
Боги, если она заплачет, Зиг притащит всех лягушек с окрестного болота! Не сам, конечно. Отправит отряд с почётным поручением.
Если сыновей он держал в строгости, то Венди получала все блага мира. Я молилась богам, чтобы любовь к дочери не затмила здравый рассудок моего мужа. Не переживу лягушек в моём доме. Хватит и того, что Колль собирает жуков по карманам. Они везде! Даже до моей постели добрались! В тот день весь Бергсланд содрогнулся от моего крика.
Я устало вздохнула и села на трон по правую руку от мужа. Взглянула на наших людей, пирующих в зале. Мальчики, наконец, угомонились и стали спокойно кушать овощи и курицу за столом, приставленном для них. Даже своенравный Колль. Скегги что-то болтал, его любознательность и разговорчивость никуда не делись. Порой он задавал такие вопросы, что я терялась. Исак был моим спасением. Возможно, из Скегги выйдет прекрасный хранитель.
Одд же наоборот был молчалив и серьёзен. Он уже стал отроком и носил меч моего мужа вместо Бьёрна, живущего теперь в империи востока.
— Мне надо будет уехать ненадолго, — сказал Зиг, наклонившись ко мне. Я ощутила его тёплое дыхание на макушке. Муж поймал кончик моей косы и стал крутить между пальцами. — Хочу проверить, как идёт строительство новой столицы. Да и Бьёрн обещал приехать в гости. Послушаю, как там дела у императора.
Я помрачнела.
— Только не говори, что затеваешь новую войну.
— Пока не говорю, киска, — хмыкнул князь.
Боги, он всё не меняется. Когда же он оставит свои безумные затеи? Разве он не достиг всего, чего хотел?
Через пару дней мы все вместе поехали на место строительства. Зиг не возражал, а дети наоборот были счастливы вырваться из усадьбы и посмотреть мир за пределами Бергсланда.
Мир изменился. Сёдраланд перешёл к нам после смерти моего отца несколько лет назад. Долго же я убеждала его и Зига, но я смогла предотвратить войну между любимыми мужчинами. По договору, Сёдраланд достался внуку князя Бернара, по простому, нашему сыну Колльбрьёрну. Но пока Колль ещё маленький, этими землями управлял мой муж.
Создал империю, как и хотел.
Горный Лев стал императором Запада. Его главная мечта сбылась. Теперь любые походы были лишь для удержания границ империи, что охватывала весь запад, откуда родом Исак, Бергсланд и Сёдраланд, часть степей и несколько княжеств севера. Это была огромная страна, равная империи востока, если не больше. И я знала, что нынешние границы — это далеко не предел мечтаний моего мужа.
— Строительство идёт хорошо, князь, — доложил приставленный князем человек, Хельми. Я оглядела каменный дом, что рос недалеко от усадьбы моего почившего отца. — Уже готов зал, можешь посмотреть.
Конечно же, князь хотел посмотреть. Дети бегали кругом и приставали к строителям, пока мы пошли в наш будущий дом. Стены крепости ещё только поднимались из груд камня, но грядущая постройка уже очень впечатлила меня. Это будет великая крепость, великий дом. Под стать его создателю, императору Зигриду.
— Ох, тут как-то пусто… — пробормотала я. Эхо отразилось от сводчатых стен зала. Он был большим, здесь будем устраивать пиры для воинов.
— Уверен, ты разберёшься, как заполнить эту пустоту.
Зиг поднялся на помост, тоже каменный, и сел на ступень. Поманил меня. Я подняла юбки, чтобы удобнее было идти, и подошла. Муж усадил меня на колено. Мы оглядели пустой, мрачный зал. Зиг указал пальцем на одну из каменных стен.
— Сюда прикажу повесить карту с моей империей. Я тут подумал, что мы можем назвать нашу империю Соланд. Солнечная Земля. Как тебе? А это будет столица, вот прямо здесь, — хрипло проговорил он около моего уха. Я обняла руку мужа, лежащую на моём животе. — Там будут стоять столы для моих псов. Там камин, около которого будут играть наши дети. На стену повешу оружие наших врагов, что пылится сейчас в хранилище. А ты вышьешь гобелены и украсишь другие стены.
В моей голове зал преображался. Это будет величественное, красивое место. Столица Соланда, Дом. Я замечталась.
— А не будет ли тут холодно? И как-то темно.
— Повесим факелы. Детям сделаю камин в спальне.
— Только делай им комнату побольше, чтобы было место для новых кроваток, — смущённо сказала я. Положила затылок на плечо мужа и погладила его забитые рисунками пальцы. — Кажется, у нас будет ещё один львёнок, любимый.
Зиг усмехнулся. Он поцеловал меня в щёку, а потом в шею. Я вздохнула. Мой вздох разлетелся по всему залу. Интересно, а каково же тут заниматься любовью? Боги, что за мысли… Я даже устыдилась, хотя давно не была той юной, скромной девочкой, какой приехала в стан князя Бергсланда.
Что-то тяжёлое легло мне на голову. Зиг положил мне на макушку венец императора Льва, который отнял много лет назад.
— Боги, Зиг… — это была большая честь. Я никогда не решалась надевать его венец. — Зачем же?..
— Ты моя императрица, Катерина, — проговорил Зиг. — Без тебя я был никем. Это ты заставила меня поверить, что всё получится. Помнишь, когда мы болтали про империю по ночам? Ты научила меня верить.
Я выпуталась из его рук и села на каменный пол, поджав ноги под себя. Встретилась с серым глазом князя. Второй оставался пустым, белым. Зрение так и не вернулось к нему. Устрашающий шрам пересекал его глаз, другой рубец белел на виске, над порванным ухом. Князь смотрел на меня с бесконечной благодарностью. Нежностью, любовью и вечным обожанием. Я была его сокровищем.
Я драгоценность.
И моё слово такое же ценное, как его.
— И всё же это твой венец, мой император, — я осторожно сняла тяжёлый обод с каменьями с головы и положила на его
