– Вытаскивайте его! – велел он перепуганным батракам. – Только живо, иначе Мустафа действительно умрет!
Мужчины не верили шейху, для них Мустафа уже был мертв. Они с безразличием наблюдали за каждым движением Говарда, который схватил Мустафу под мышки и потащил безжизненное тело наверх, к дневному свету. Оказавшись вне шахты, египтянин открыл глаза.
– Где остальные? – взволнованно вскричал Картер.
– Там, внизу, еще минимум пять человек в полуживом состоянии.
Дэвиса, казалось, это мало впечатлило.
– Что нам делать? – спокойно спросил он.
– Нам нужно достать оттуда людей! – крикнул Говард и снова бросился к узкому проходу. Но еще до того, как исчезнуть в шахте, он предупредил Дэвиса: – Если я не вернусь через три минуты, вам больше не придется на меня рассчитывать!
Спустившись вниз, он обнаружил пятерых мужчин в том же месте, где оставил их. Они по-прежнему сидели на корточках и дремали, не замечая шейха. Говард по очереди растолкал их.
– Вам нужно выходить отсюда. Давай, давай наверх!
Казалось, они были одурманены и совершенно безразличны к опасной ситуации. Они последовали приказанию Картера и начали медленно, один за другим подниматься на поверхность Позади них шел Картер. На полпути вереница остановилась, потому что первый батрак упал. Сам Говард тоже был близок к обмороку но пробрался вперед, чтобы поднять человека. Он хлопал его по лицу, пока тот снова не пришел в себя.
После бесконечного подъема они добрались в конце концов до входа и глотнули свежего воздуха. Картер рухнул на землю, но громкий крик привел его в чувство. Батраки дергали его, каждый пытался поцеловать ему руку.
– Шейх Ибрагим, шейх Ибрагим! – вопили они хором. – Шейх Ибрагим – наш спаситель!
Дэвис протянул Картеру флягу. Говард сделал глубокий глоток. Неизвестно, что там была за жидкость, но Говарду полегчало.
– Воздух, – пробормотал он, – там… внизу нужен воздух, иначе придется прекратить работу.
– Вы не можете просто открыть окно? – весело пошутил Теодор Дэвис на радостях, что Говарду удалось спасти рабочих.
Говард еще раз отхлебнул из фляги и посмотрел вдаль.
– Одно я знаю точно, – после довольно продолжительной паузы произнес он, – так дальше мы продвинуться не сможем. Честно говоря, нам повезло, что батраки вернулись оттуда живыми. Всего лишь один труп – и ни один египтянин больше ногой не ступит в эту гробницу! Но у меня есть идея, как нам закачать воздух в эту дыру.
– С помощью электрического приспособления?
– Точно! Мы продолжим работу, только если у нас внизу будет достаточно воздуха. И для этого нам потребуется шланг и насос, который будет подавать воздух вниз.
– Будет исполнено, шейх Ибрагим. Я все устрою.
Картер не поверил своим глазам, когда на следующее утро увидел на участке раскопок Роберта Спинка. Говард мгновенно скрылся в гробнице. Меньше всего он хотел сейчас встретиться со Спинком. Но Дэвис ведь этого не предполагал.
Ничего не подозревая, американец подошел к шахте и прокричал вниз:
– Шейх Ибрагим, английский джентльмен пришел. Он может решить нашу проблему. У мистера Спинка в Луксоре насосная фабрика.
Говард надвинул пониже тюрбан и вышел, пробормотав несколько арабских ругательств. На ломаном английском Картер объяснил бизнесмену, о чем идет речь, постоянно следя за тем, чтобы тот его не узнал.
С непроницаемым лицом проклятый Спинк нагло смотрел на Говарда, и Картер решил вести себя во время разговора так же, как это делают египтяне, когда беседуют с незнакомцем.
Говарду стало легче, едва Спинк удалился. Тяжело вздохнув, он отер пот с лица. Он разволновался не на шутку. А вдруг Спинк его узнал?
Уже через несколько дней раскопки возобновились. Электрический агрегат подавал рабочим воздух на шестидесятиметровую глубину. Но шахта все больше сужалась, камень крошился все легче, а жара становилась невыносимой.
На глубине в сотню метров подачи воздуха не хватало, шахта, казалось, шла вниз до бесконечности. Для взрослых мужчин она стала слишком тесной, чтобы они могли работать, стоя в полный рост. Дэвис отправил вниз подростков, детей, которые выносили корзины с мусором.
Картер думал, что таинственный фараон снова водит его за нос. Все глубже штольня уходила в скалу. Воздух, который закачивали с поверхности, поднимал облака пыли. Уже спустя несколько минут пребывания в шахте у людей забивались нос и рот: дышать было практически невозможно.
Однажды вечером, когда рабочий день подошел к концу, Картер отвел американца в сторону.
– Мистер Дэвис, – серьезно произнес он, – положение безнадежное. Мы должны прекратить раскопки.
– Прекратить? – вскричал Дэвис. – Ни за что! Вы знаете, сколько тысяч долларов я вложил в эту шахту? Десять тысяч. А вы говорите о завершении работ?!
– Но дети выбиваются из сил. Они кашляют пылью, их легкие склеиваются. Они не могут и не хотят больше работать.
– Я плачу им в три раза больше, а с моей точки зрения, так вовсе в пять раз. Это должно как-то влиять на их энтузиазм, поверьте мне, мистер Картер.
Мучения продолжились. Говард поделил подростков на пятнадцатиминутные смены. Дэвис платил тройной оклад, к тому же премиальные. Одновременно была увеличена мощность насоса. На ста двадцати метрах штольня обвалилась и отрезала от внешнего мира двух взрослых и трех детей. Говард расставил детей цепочкой, и они голыми руками разгребли завал – батраки были спасены.
На ста шестидесяти метрах внизу показались две ступени. Картер наивно думал, что он у цели: «Наконец-то я тебя достану, проклятый фараон!» После дня напряженной работы археолог увидел камеру и понял: все усилия были напрасны. Ничего, кроме каменных неукрашенных стен, – пустая комната, от которой коридор все дальше шел вниз.
Через три недели шейх Ибрагим спустился уже на двести метров вглубь скалы. Перед ним была еще одна камера, доверху заваленная обломками. В который раз Картер подумал о том, чтобы завершить раскопки, но Дэвис попытался ободрить его:
– Нельзя сдаваться, мистер Картер. Мы в нескольких метрах от цели! Или вы хотите, чтобы кто-то другой пожал славу ваших трудов?
– Конечно нет, – глухо ответил Говард и, больной, ослабленный, сгорбленный, вновь взялся за работу.
Когда расчистили камеру, она оказалась пустой, как и предыдущая. В правом нижнем углу Картер наткнулся на лестницу. Ступени круто шли вниз, и понадобилось целых три дня, чтобы их освободили от обломков. Говард уже давно потерял надежду добраться до цели. Его ум был затуманен, и он не мог точно сказать, что ищет. Десять-пятнадцать раз на дню он спускался в преисподнюю, чтобы через несколько минут вновь подняться на поверхность в полном разочаровании и, подышав свежим воздухом, упорядочить мысли. С каждым разом это давалось все труднее и труднее.
