крепких объятий. Харрис устало опустила веки, прижимаясь к старому другу, опуская голову. Сейчас всё было иначе, не так, как на войне – и Джек это прекрасно понимал. Понимала и Хлоя – да, она и раньше теряла своих пациентов. Она, как и говорил Лукас, видела смерть, и не была беспомощной чувствительной девочкой. Были люди, которым она не смогла помочь – но Харрис всегда старалась держать дистанцию, разделять чувства и работу. Только вот в этот раз всё было по-другому. Эосфор был ей дорог, они буквально жили вместе, заботились друг о друге, как могли, спасали друг друга от монстров, их окружающих. Сейчас Хлоя боялась потерять не пациента, а дорогого ей человека. Причём, человека, до последней минуты старавшегося спасти её, защитить от опасности и боли.
Девушка глубоко вздохнула, подумав об этом, и Джек отстранился, сел рядом, будто бы закрывая собой двери операционной. Вряд ли он сделал это осознанно, но Харрис была ему благодарна – ей было страшно смотреть в ту сторону, угадывать тени врачей сквозь тонкую дверь, прислушиваться. Гонзалес сейчас её от всего этого защищал. Девушка даже сама удивилась тому, насколько ей хотелось, оказывается, почувствовать себя защищённой.
– Мы поймали его, – сообщил Джек. Хлоя вздрогнула, сообразив, о ком шла речь. Выпрямилась.
– Годфри? – на всякий случай уточнила она. Её друг кивнул.
– Когда ты сказала Уайту, что он покинул особняк, мы отследили твой мобильник, и поняли, куда он направляется. Сработали быстро, перекрыли дороги, остановили – лейтенант был в курсе, так что, когда выложили компромат, сразу выдал нам ордер на арест и обыск дома. Ты бы видела, – Гонзалес даже усмехнулся, – как мы работали всё это время. Не каждый день к тебе в участок заходит известный журналист и обвиняет не менее известного политика. Повезло, что лейтенант нам помогал, иначе упустили бы эту семейку.
– Всех взяли? – спросила Харрис.
– Да, мэм, – почти что гордо ответил Джек. – Всё семейство. Их там едва ли не больше было, чем нас, но сопротивляться они не особо старались. Годфри пытался сначала дать взятку, потом начал запугивать, но деваться ему было некуда. Если бы сопротивлялись, на них бы ещё статью повесили. Не то чтобы сейчас им особо хорошо – данных было опубликовано столько, что хватит, чтобы закрыть их всех. Они это, видимо, понимают. Но, может быть, кто-то ещё надеется получить срок поменьше.
– А как же дети? – вспомнила девушка. – Там ведь есть совсем маленькие для всего этого, младшей девочке, кажется, лет десять, или…
– Девять, вроде бы. Ничего с ними пока не будет, – успокоил её Гонзалес. – О них позаботятся. Старших допросим, придержим, а потом будем разбираться, кто к чему причастен. Возможно, обвинить получится не всех. Но раз уж мы заговорили об этом, – голос Джека немного изменился, он придвинулся чуть ближе, стал серьёзнее. – Я должен знать, Хлоя. Это ты убила ту девушку, его старшую дочь? – ах да, точно, вот, почему напарник с Гонсалесом не пошёл. Видимо, Харрис уже не могла контролировать себя во всём – Джек немедленно понял, о чём она подумала, и крепко схватил за руку. Не для того, чтобы причинить боль, или не дать сбежать, а для того, чтобы поддержать. – Слушай, я не обвиняю тебя. Но мне нужны факты, понимаешь? Тебя могут обвинить в убийстве, если у Годфри ещё останутся какие-то связи после его провала… Я хочу помочь тебе, – Гонзалес ослабил хватку, глядя в глаза подруге. Хлоя помолчала, собираясь с мыслями. Верно, скрывать правду от него и правда не было смысла.
– Да, – наконец, сказала она. Джек не шарахнулся от неё, не защёлкнул на запястье наручники, лишь сочувственно кивнул, показывая, что слушает. – Она вернулась, потому что поняла, что я всё знала. Она хотела убить меня и Лукаса, а Рэй…
– Тот парень, которого ударили по голове? – припомнил Джек. Харрис кивнула.
– Рэй решил помочь нам. Он пришёл раньше неё, мы поговорили, он хотел помочь мне спасти Лукаса, но потом появилась Аманда. Рэй попытался помешать ей, но она его вырубила. Лукас успел передать мне лезвие, и, когда она приблизилась к нему, он отвлёк её, схватил за руку, а я… – Хлоя развела руками, словно говоря – «а что ещё мне было делать?». – Как тогда. Она угрожала. Хотела убить нас обоих.
– Ты защищалась, – поддержал её Гонзалес. Отпустил её руку, задумчиво закусил губу. Неосознанно, наверное, коснулся кончиками пальцев того места, где когда-то была рана от ножа – Харрис хотела сказать что-то ещё, ответить ему или поддержать в ответ, извинившись, что вспомнила про их общее страшное «тогда», но не успела – неожиданно та дверь, которую закрывал от её глаз Джек, открылась. Девушка почувствовала, как внутри всё похолодело – пока что вышел только один врач, хирург, тот самый, что был мужем Мелинды Уоррен. Джек тоже услышал шаги, обернулся.
– Что с ним? – Хлое не хотелось, на самом деле, ни задавать этот вопрос, ни слышать на него ответ. Единственное, чего ей сейчас хотелось – это вернуться назад, сесть в саду с Эосфором, взять гитару, и никогда не трогать это осиное гнездо. Не причинять Лукасу боль. Если бы она только знала, что её стремление помочь приведёт к таким последствиям… Впрочем, наверное, Харрис сделала бы это снова. Только придумала бы, как спасти Эосфора – может, оставила бы ему свой телефон, чтобы иметь возможность написать ему, предупредить, что самолёт задерживается. Или, может, она не стала бы тратить время на поездку в аэропорт – ведь всё обошлось, Годфри схватили, он не сможет навредить её семье. Или умудрилась бы куда-нибудь вывезти Лукаса – на курортное лечение, в больницу, да куда угодно, где полицейские смогли бы быть рядом круглосуточно…
– Всё в порядке, – мужчина устало улыбался, и до Хлои даже не сразу дошло, что означают его слова. Видимо, по её лицу это было понятно – так что доктор Уоррен коснулся её локтя – Харрис только сейчас поняла, что вскочила с места, – и повторил: – Он жив. Потерял много крови, потребуются ещё переливания, и ещё неясно – что с ногами, но сейчас жизни ничто не угрожает. Счастливчик, – мужчина усмехнулся, наблюдая за тем, как меняются эмоции на лице у девушки, – мог бы угробить себе руки, но повезло – не задел сухожилий. Всё будет хорошо, – он смягчился, увидев, как дрожат губы у Хлои. В операционной засуетились, появились санитары, каталка, уже другая, и Уоррен слегка подтолкнул девушку в сторону палаты, о которой ей говорила недавно его жена.
Харрис обернулась только на
