- Знаю, да, - я шмыгнула носом и отвела глаза в окно. - Но вдруг повезет? Эти три -самые распространенные. И если Брендан не успеет.
Тамара позади меня бухнулась на диван и заскулила так, что «акустический барьер» разорвало в хлам.
- Выберите сами. Я выпью любой, какой скажете, и тогда, когда скажете, - улыбнулся Демон. - Доверимся вашему везению.
Я горько хмыкнула. Везению? Это слово точно не описывает тот кошмар, который со мной происходит по жизни. Я аккуратно переложила пробирки на кофейный столик и зажмурилась.
С математикой у меня еще со школы большие проблемы. Если ядов пятнадцать, а противоядий всего три, то сколько шансов, что у меня есть нужное? Двадцать процентов? Или меньше? А каков шанс, что из трех колбочек я вытяну верную? Тридцать от двадцати
- это сколько? Малиновое желе возмущенно булькнуло, не желая складывать и вычитать.
- К троллям везение, Анна! - спасла меня Джулия, тряхнув за плечо. - Что ты знаешь об этих ядах? Какие у них симптомы?
- Они почти одинаковые. Сначала вены по телу... У «Лазаруса» голубые, у «Окантуса» светло-синие... Как различить-то? - промямлила я, чувствуя, как ноги от волнения подкашиваются. Тоже хотелось завалиться на диван к Тамаре и истошно скулить. -«Диверус» в терминальной студии дает сыпь. «Окантус» - затруднение дыхания. У «Лазаруса» терминальной нет, но зато он с самого начала замедляет сердечный ритм.
- Значит, сидим и ждем терминальной стадии. Два из трех - лучше, чем ничего! -вскочила с дивана Тамара и снова принялась командовать.
- Если это «Лазарус», то мы не дождемся, - сипло выдала я и протиснулась к Карпову в купол.
Не могу я быть далеко от него в такой момент. Я провела ладонью по его щеке и лбу, будто бы проверяя температуру. Погладила пульсирующую венку на шее, с удовлетворением отметив, как по коже разбежались мурашки. Андрей шумно втянул воздух, напрягся всем телом и посмотрел на меня с насмешливым укором. Словно я ему только что прибавила страданий.
- Я докажу тебе, что это не «Лазарус», Ани! Слишком уж редкий для Китая яд, - Тамара проследовала за мной, пользуясь, видимо, принципом «в тесноте да не в обиде».
Она обхватила Карпова за запястье, прикрыла глаза и принялась считать. Я не слышала, что она бормочет. Две черные вселенные всосали в себя окружающее пространство. Мир сузился до двух точек, впитывавших меня с ног до головы. Ласкавших не руками, но взглядом. Оставлявших на коже ощутимые следы визуальных прикосновений. Невыносимо хотелось его поцеловать.
Боги, как же невыносимо.
- Сердцебиение в норме. Ждем терминальной стадии, - почувствовала себя главным лекарем Тамара и снова с тихим стоном плюхнулась на диван.
Миссис Абрамс размашистым шагом вылетела в зимний сад, открыла створку и вдохнула воздух так шумно, что слышно было даже в гостиной. Наверное, ей стало дурно. Я ее понимала. Сама еле стояла на ногах.
Дом наполнили звуки природы. За окном звенела весенняя капель. С крыши слетала накопленная влага и шлепалась о каменные плиты. Кап-кап. Кап-кап.
«Тук-тук» - прошептало в голове.
Глаза упали на кадки с растениями. Кажется, Джулия все-таки забыла их полить, и фикус засох.
«Малыши совсем зачахли»
Я нервно сглотнула. Голос слышался слишком четко. Слишком ярко. Будто кто-то врезал его мне на подкорку.
«Может, ты, дестинка? Навестишь мой плющик?»
Меня передернуло от чужого шепота в собственной голове. В нем слишком явно узнавалась леди Лукреция Кавендиш.
«Не бойся, тюльпанчик. Хочешь живительной водицы?»
Я тряхнула головой.
- С вами все в порядке, Анна? - обеспокоенно прошептал Карпов, все еще находившийся в опасной близости от меня.
В опасной - потому что все сильнее и неотвратимее хотелось броситься к нему на шею и не отпускать.
- Нет... Я... С ума, наверное, схожу, - прохрипела в ответ.
- Это неудивительно в сложившихся обстоятельствах, - тихо засмеялся Демон. -Немножко безумия нам всем сейчас не помешает. Вы сделали выбор?
«Тук-тук... Ты должна слушать сердце»
- Подождите.
Там было еще что-то важное. Лукреция сказала. Что, черт возьми, она еще сказала? «Иногда оно бьется неправильно»
Но как может сердце биться неправильно? Оно или бьется, или нет. С «Лазарусом», к примеру, ритм просто гаснет. Замедляется постепенно и без резких выпадов, в отличие от прочих ядов, окончательно тормозит.
«Ты должна слушать сердце». Пафосная фраза Лукреции Кавендиш отозвалась внутри новыми красками. Я думала, она метафорически - про мое собственное. А что, если про чужое? Что ж, и тут мне пришлось уступить. Сначала пинцет, а потом и сердце, которое слушать довелось Тамаре.
Она сказала, ритм в норме. У меня нет причин не верить. Вряд ли кошка от волнения разучилась считать. А значит, это не «Лазарус», и мы «сидим и ждем терминальной стадии». Тогда почему внутри все сжимается и бунтует?
«Это неудивительно в сложившихся обстоятельствах» - прохрипело внутри голосом Карпова.
Слова отозвались жаром в животе, и я прикрыла глаза, отдаваясь порыву. «В сложившихся обстоятельствах я еще неплохо себя контролирую. Хотя вы по-прежнему опасны.» Тело вспомнило все. Ладони, страстно сжимающие шелк сорочки. Зубы, жадно кусающие шею с хриплым рыком. Наглые губы, переместившиеся ниже. И оголтелое «Бум-бум-бум», отбойным молотком врезающееся в мой живот.
- Я должна перепроверить! - вскрикнула я, но Тамара и ухом не повела, зарывшаяся в собственное горе. - В сложившихся обстоятельствах оно билось неправильно.
- О чем вы, упрямая мисс? - Карпов заметно побледнел за эти десять минут, но пытался улыбаться. Не ошиблись ли мы насчет получаса?
- Пожалуйста, помолчите и воздержитесь от комментариев...
Пальцами я нащупала пульс на его шее, свободной рукой обхватила за голое плечо и прижалась к Андрею так тесно, что с грохотом вылетела за рамки приличий. К счастью, до меня никому не было дела - Джен утешала Джулию на террасе, а Тамара заливала слезами диван. Убедившись, что никто не смотрит, я впилась в демоническую шею страстным поцелуем.
Карпов вздрогнул и резко выдохнул. Кажется, я лишила его остатков самообладания. Потому что на моей талии вдруг сомкнулись две пятерни и рывком вжали в каменное тело.
- Что вы вытворяете, мисс Дэлориан? - ошарашенно спросил Андрей, видимо, даже не отдавая себе отчета, что прижимает меня к себе по своей воле.
- Помолчите, я считаю.
Все его тело напряглось тугой струной, дыхание участилось и потяжелело, ладони поехали по моей спине вниз. Считать стало труднее. Но уже сейчас было понятно, что сердцебиение осталось ровным и стабильным, как у флегматичного робота.
