Я хорошо изучила все те записи, которые хранила в банковской ячейке леди Ариэлла. И да, пусть разобралась не во всем, но прекрасно понимала, какой скандал разразиться, если добытые мной сведения станут достоянием тайной службы его императорского величества. И также прекрасно понимала, сколько голов полетит, когда эти сведения дойдут до нужных людей. А в том, что они дойдут я не сомневалась. Мартин Алан не зря является старшим следователем по особо важным делам, ох, не зря. И он не только убийц и воров ловит.
А ведь еще лорд Николас Прэтт, роли которого во всей этой истории я не понимала совершенно, но точно была уверена в том, что его имени в списках леди Ариэллы Нейрос не было, как не было там и имени моего отца и дяди Фила.
Но все это было очень сложно и мне вот совершенно не хотелось думать о таких серьезных вещах прямо сейчас. Куда как важнее в данный момент было подумать о Малкольме. Что я и собиралась сделать.
Вернувшись в комнату, куда нас с заклятым врагом сгрузили, я прикрыла дверь и подошла к дядиному секретарю, опустилась рядом с ним на колени, разглядывая.
Малкольм сидел на полу, прислонившись спиной к кровати и откинув голову назад. Глаза его были закрыты, дыхание хриплое, пот все также катился градом по щекам. Малкольму было плохо, и я понимала, что ничем не могу помочь. Ну не умела я лечить. Вот совершенно. Несмотря на то, что общеобразовательный курс в Академии включал в себя занятия по оказанию первой помощи, мне лекарское искусство совершенно не давалось. Ну никак. Я-то и смогла выучить только одно простенькое заклинаньице, способное слегка уменьшить головную боль.
— Малкольм, — я тихонько позвала сообщника, боясь даже прикоснуться к нему, чтобы не причинить еще большей боли. — Надо выбираться. Давай я попробую уменьшить боль и…
— Не надо! — тут же вскинулся мой заклятый враг, открывая единственный на данный момент глаз. — Не надо, я все еще надеюсь, что поживу немного.
— Ну знаешь! — я обиделась. И сильно. Я тут помочь ему хочу, спасаю, можно сказать, а он… Не ценит меня. И вообще.
— Иди сама, — прохрипел Малкольм и закашлялся. — Лучше приведи помощь. Я все равно… хр…харр… двигаться не могу. Сил не осталось.
Я вздохнула. Оставлять подельника здесь одного мне претило вот все, и совесть грызла, а этого я вот совсем не выносила. Совесть у меня, Рианны Сольер, обладала одним поразительным свойством — она почти всегда спала, но если вдруг просыпалась, то игнорировать ее не получалось.
— Я только огляжусь, попробую разведать обстановку и выяснить где мы находимся. Может быть получится как-то передать весточку дяде Филу. Он, наверное, нас уже ищет.
— Ага, — Малкольм откашлялся и даже дышать стал чуть ровнее, — уверен, господин Сольер поднял на ноги всю столицу. И на ваши поиски согнали не только всех полицейских, но и гвардию привлекли.
— Тебя он тоже очень любит, — тихо произнесла я, не зная как еще подбодрить Малкольма. — И ценит. Ты ему как сын и сам знаешь это.
— Я тоже очень его ценю, — так же тихо отозвался Малкольм. — И благодарен за все, что он для меня сделал. Мой родной отец умер давно, я хоть и был тогда уже довольно большим, но плохо его помню. Господин Сольер заменил мне родителей, и я… скажи ему об этом, ладно?
— Сам скажешь! — резко оборвала я его и поднялась, оправила зачем-то платье. — И не смей сейчас разговаривать со мной таким тоном. И вообще, не смей умирать. Понял? Я тебе этого не разрешаю, вот.
— Как прикажете, мисс Сольер, — съязвил напоследок Малкольм.
Я фыркнула в ответ и легко скользнула к двери. Снова приоткрыла ее и высунула наружу нос. В коридоре ничего не изменилось. Было по-прежнему пусто, темно и тихо.
— Я быстро, обещаю, — шепнула Малкольму и отправилась на разведку.
Дверь пока решила не закрывать, свет, лившийся из щели, неплохо разгонял непроглядную темень, а сломать себе шею, провалившись куда-нибудь в потемках, хотелось меньше всего.
В коридоре ничего интересного не обнаружилось. Кроме той комнаты, в которую сгрудили нас, здесь было еще три двери. Одна напротив и туда я направилась в первую очередь. Осторожно повернула ручку, затаив дыхание приоткрыла створку и засунула нос внутрь. Спальня. почти такая же как та, из которой я только что вышла. Разве что цветом обивки на мебели отличается, и зеркало здесь было не на стене, а на потолке. Прямо над кроватью. Я пожала плечами, фыркнула тихонько, вспоминая, что как-то слышала, для чего такое делают, и закрыла дверь. Сунулась в следующую. Но тут меня поджидала разочарование — она оказалась заперта, как и следующая.
Итак, что мы имеем? А имеем мы… бордель. Другого варианта мне на ум не приходило. Так меня что, похитили, связали и притащили в дом терпимости? А для чего? Очень интересно, кто в здравом уме мог до такого додуматься?
И как-то сразу вернулись мысли о торговле живым товаром, стали вспоминаться все те истории, как юных и наивных провинциалок заманивают обещанием работы, а на самом деле продают разным извращенцам. Стало чуть страшновато. Быть проданной мне не хотелось. И вообще, кто в здравом уме мог придумать такую глупость, как использование Рианны Сольер для развлечения богатеев на постельном поприще? Да у меня это даже в голове не укладывалось!
Пылая гневом и возмущением, я направилась к последней, пятой, двери, которая по логике должна была вести на лестницу или в общий зал. Она тоже оказалась незапертой. Тихо скрипнула створка, я в очередной раз просунула нос в образовавшуюся щель и тут же распахнула дверь пошире.
Только этого мне не хватало! Вот нельзя же так!
За этой дверью находилась столь желанная мною лестница, только вопреки всем моим ожиданиям она расходилась в двух направлениях: вверх и вниз. И вот умом я понимала, что мне надо выбираться из этого места, а значит топать вниз и пытаться найти выход. А любопытство и то самое, древнее, исконно сольеровское чувство, которое вечно толкало меня в неприятности, нашептывало подняться по лестнице наверх.
И вот как тут устоять? Вот как?
Я тихонько вздохнула. Чуть перегнулась над перилами, прислушиваясь к тому, что происходило внизу и, не услышав ровным счетом ничего, принялась стаскивать туфли, сетуя про себя, что не надела сегодня те самые, тканевые, презентованные мне лордом Прэттом. В них шпионить было бы гораздо удобнее.
Первый шаг дался мне нелегко, стоит признать. Я почти ничего не видела, дверь в коридор пришлось прикрыть из соображений безопасности — а ну как кто-нибудь заметит свет и пойдет проверять, а там Малкольм едва живой и несвязанный. Совесть нерешительно шевельнулась внутри, мой заклятый враг был в плохом состоянии и по хорошему, мне следовало бы со всех ног торопиться выбраться из этого странного места и привести ему помощь, но… Но и узнать кто и зачем похитил меня тоже было необходимо.
Тихонько вздохнув в сотый, наверное, раз, я сделала нерешительный шаг вперед, стараясь не думать о том, по чему ступаю. Глаза чуть привыкли к темноте, но не настолько, чтобы я могла в полной мере рассмотреть лестницу.
