— Кто на кого учился, Андрей Николаевич. Такова уж моя работа. У нас созданы мощнейшие организации для обработки таких стран, как ваша. Думаете, почему распался Советский Союз? Почему вашим рабочим годами не выплачивают зарплату? Почему ваш народ, в отличии от нашего, прозябает постоянно в голоде и нищете? В Киеве еще не так, а вы поедьте в провинцию, и увидите там настоящий кошмар. Все это происходит с нашей легкой руки, — и вам никуда от такой судьбы не деться. Вашими самыми высокими чиновниками мы манипулируем, как обычными марионетками. В вашем Правительстве и Парламенте должны сидеть только те люди, которые выгодны нам. А такие вот Батурины пускай держатся от политики подальше… Второй Ленин миру не нужен. Он слишком быстро взошел на политический Олимп, слишком интенсивно начал набирать обороты. Да, такой человек вполне мог бы вывести вашу страну из кризиса. На подобный риск мы пойти не могли. По нашим расчетам лет через пять, а то и раньше, он мог бы смело победить на президентских выборах, повести за собой народ, поднять производство, одним словом, создать нам достойную конкуренцию. Допускать подобного было никак нельзя, поэтому мы и решили его остановить. Для этого меня и направили, так сказать, на временное место работы в вашу страну. Наши специалисты изучили биографию Батурина задолго до ваших, — мы отлично знали все те темные пятнышки, которыми была наполнена его прошлая жизнь, все его слабости и привычки. Над его личностью работали наши лучшие психологи.
— Не проще бы было организовать несчастный случай, как с Черновилом?
— Как вам не стыдно, молодой человек, вы оскорбляете мое профессиональное достоинство, — недовольно проворчал Маклайн, — несчастные случаи, это совсем не по нашей части. Простите, но чужого нам не надо. Гибель Батурина только подняла бы его престиж в глазах народа. Вполне возможно, что нашлась бы другая личность, которая повела бы вас за собой с его именем на устах. Вы, славяне, помешаны на всяких идеалах. Как вас не топчи, не унижай, не добивай, — все равно боретесь за свои принципы. Упрямые донельзя. Хотя, честно сказать, когда я здесь прожил несколько месяцев, то увидел совсем не тех украинцев, которых знал раньше. Ваша нация резко стала сдавать, — все обозлились друг на друга, начали обижать один одного, та дружба и сплоченность, которыми вы так прославились в советские времена, неизвестно куда исчезла. А это значит, что наши старания не прошли даром. До власти ни в коем случае нельзя было допускать лидера Партии Восстановления Равенства. Батурина любым путем нужно было опорочить, облить грязью, унизить в глазах народа в самом начале его подъема, довести до сумасшедшего состояния. Не без лишней гордости замечу, что мне это сделать удалось. Слабым звеном в жизни Батурина оказались женщины, с которыми он никак не мог окончательно разобраться. Троих подруг обидел, на четвертой женился, — вот был тот ключик, который мог подойти к его замочку. Я постарался одновременно находиться как бы и рядом, и в то же время оставаться в стороне. Мы изучили личности всех учеников Батурина, отлично знакомых с этими женщинами, и остановились на Антонине Лесницкой. Для роли моей жены она подходила лучше других. Не в меру болтливая брошенная мужем женщина, завидовавшая всем четверым своим подружкам и безумно мечтающая уехать за границу. Она стала моей после первого же знакомства, как только по «легенде» я начал работать у них в банке экономическим консультантом. А когда предложил замуж, — она чуть от счастья не обомлела. Два года мне пришлось жить с этой женщиной и терпеть все ее недостатки. Но, слава Богу, я хоть не каждый день с ней виделся. Мне стоило огромных усилий наладить ее отношения с Тамарой Ишаченко, Аллой Шевчук, Любовью Черновой и Еленой Батуриной. Но мои старания окупились, — я имел доступ к манипуляции этими женщинами. Для выполнения второй части плана мне пришлось с большим трудом освободить Павла Ишаченко из колонии. Унижение со стороны соратников по несчастью терпеть не каждому приятно, а о том, кем он там был, думаю, вы знаете. Законы вашей зоны к насильникам слишком суровы. Павел согласился на все наши условия, только бы вырваться на свободу.
— Вы сказали, наши… — заинтересовано прервал его я.
— Ничего нельзя сказать лишнего. — Маклайн повернул голову в сторону ехавшего за нами «Каддилака». — Так и ловите на каждом слове. Узнаете водителя?
Сквозь затемненное стекло еле-еле проглядывалось лицо совершенно незнакомого мне человека.
— Нет, — покачал головой я, — не узнаю…
— Конечно, вы его вряд ли узнаете. Вы его видели один-единственный раз, в доме Ишаченко. Он лежал тогда посреди кухни и изображал из себя пьяного. Кстати, ему очень понравилась ваша «расправа» над Павлом и его дружками — «любителями острых ощущений». Это ведь он уговорил Федю и Антона после того инцидента не искать с вами следующей встречи. Пришлось дать им небольшое количество водки в качестве моральной компенсации. Уж очень нам не хотелось светиться по пустякам. Мой помощник — разведчик высокого класса. Он следил за каждым шагом Ишаченко и контролировал все его слова. Задача Павла была проста — рассказывать всем подряд историю Васьки Сморчка, тоже, кстати, придуманную мной. Он сумел «преподнести» ее превосходно, и Тамара клюнула на удочку. Оставалось лишь найти «всеобщего любовника». Мне необходим был такой парень из местных, который смог бы уговорить лечь с ним в постель любую женщину, но чтобы делал он это ненавязчиво, как бы между прочим. Идея нанять учителя иностранных языков возникла как-то экспромтом. Я перешерстил архивы всех университетов, пока не остановился на идеальной кандидатуре Юрия Колесникова, после чего сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. Единственное, что ему тяжело было сделать, это переспать с моей женой по моему же указанию. Таких вещей он просто не понимал. Но, в конце концов, согласился и прошел, таким образом, главную проверку. Я был уверен, — передо мной идеальный женский соблазнитель, а то, что он являлся не очень хорошим учителем, было не важно, — грамотные дети сами отлично изучают любую науку, неграмотных же не сможет научить даже сам Господь-Бог. Антонина, естественно, расхвалила своего репетитора подругам по высшему разряду, чего и следовало ожидать. Те, желая покрасоваться одна перед одной, приняли его к себе безоговорочно. Ведь каждой надо было как-то устраивать своих детей в колледжи и университеты. Дальше мне оставалось только ждать… Признаться, фантазия Тамары превзошла все мои ожидания. Я рассчитывал, что жену Батурина и ее любовника она убьет сама. Но она оказалась умнее, — завела себе молоденького парня, который, как позже выяснилось, был внебрачным сыном Николая Федоровича, и убедила того привести в исполнение ее дьявольский план. Они даже не знали, что все их действия мы с помощником держали под своим контролем. Когда Вадик уже собрался убивать Колесникова, я решил дать следователям дополнительную информацию к размышлению. Мой коллега позвонил Юрию несколько раз и пригрозил ему смертью от имени ревнивого супруга…
— Так это вы звонили? — удивленно воскликнул я.
— У молодого Шевчука при всех его достоинствах на такой экспромт не хватило бы фантазии, — с определенной долей гордости заявил американец.
— Не понимаю. — Я дотронулся ладонями до головы и потер виски. — Почему Юрий при последней встрече не сказал мне, что был связан с вами?
