Книга Бабочка на штанге - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
— Стой! — заорал Пек! — Стой, дурак, убью! — (Или он крикнул «убьют»?)
Запросто могли убить. Жаль было рыжую тёлочку Земфиру, которая, в отличие от вольных поселковых коз, паслась привязанной к чахлому кизиловому деревцу.
Но ещё страшнее было за Кранца. А он вскочил в седло и нажал на газ. Кто мог бы угадать в Кранце такую резвость?!
Кранец мчался по улицам, пугая кур и стреляя мотором. За ним неслись остальные. Кто на велосипедах, кто просто так. Пек ругался словами, которых раньше от него не слышали.
Раздался ещё один двойной удар: выстрел — разрыв. Кранцу вместе с мопедом упасть бы в бурьян, а он прибавил газу. Всем другим тоже упасть бы, а они поддали скорости. Однако сильно отстали…
Впрочем, крейсер больше не стрелял.
Кранец бросил мопед на краю пустыря. Когда к этому месту подоспели Пек и ребята, Кранец уже вёл Земфиру им навстречу. За спиной у него, угольно-чёрная в свете знойного солнца, оседала башня третьего разрыва. Было в этой картине что- то зловещее и героическое, как в кино «Бессмертные мстители».
— Убью, — жалобно сказал Пек (теперь уже точно «убью»).
Но убивать Кранца было не за что. Он снова совершил подвиг — никто не смог бы опровергнуть этот факт. Кранец тащил Земфиру на верёвке. Та с перепугу (дитя ещё!) упиралась и взлягивала. Кранец иногда заходил сзади и без лишней гуманности торопил бестолковую телку пипками…
Топка и Пиксель ухватили верёвку и стати помогать Кранцу. Славка и Галка принялись целовать Земфиру в морду и уговаривать. Та поняла наконец, что все хотят ей добра…
Когда вышли на Маячную, навстречу метнулась бабка Лександра. Он все видела издалека. Теперь она одной рукой обняла свою любимицу, а другой обхватила за шею Кранца.
— Фимочка, золотце ты моё!..
Кранец вырвался и пропыхтел:
— Пошли, ребята…
И всё было бы хорошо, но через полсотни шагов на пути встала тётушка Кранца — похожая на сухой ствол акации тётка Ганна. Вышла из калитки. Ухватила племянника за полосатые штаны.
— А ну стой, паразит!
— Чё я сделал-то!.. — привычно заголосил Кранец.
— А кто усвистал из дому и печку на огороде не загасил, как надо?!
— Сгорит он, что ли, твой огород?! Ай!..
«Ай» — потому что тётка Ганна отцепилась от штанов Кранца, но ухватила его за ухо. Так удобнее и привычнее.
— Я тебе покажу «сгорит»! Печка чуть не расплавилась! Новую где брать?! А ну, пошли, я тебе дома так ухи наверчу, будешь помнить до осени!..
— Пусти-и-и! Больно же!
— А для того и дерут, чтобы больно… — с удовольствием разъяснила тётка Ганна и за ухо поволокла Кранца к калитке. Второе ухо полоскало на ветру, как алый аварийный флаг.
Ребята возмущённо и сбивчиво закричали вслед. Громче и отчётливее всех прозвучал голос Матвейки Кудряша:
— Отпустите! Он же герой! Даже дважды герой!..
— А вот зараз будет трижды, — пообещала тётка, увлекая племянника в дом.
Сразу же из открытого окна донеслись визги и вопли:
— Пусти! Уй-я! Не крути! А-а-а!.. Я больше не буду! Тётечка, хватит!.. Ой, милая тётечка, прости!..
Матвейка выдернул из кармана рогатку. Не такую мощную, как у Икиры, но все же дальнобойную.
— Щас я сделаю ей звон, как на пожарном учении…
Рядом с открытым окном было другое, с прикрытыми створками. На него и нацелился Кудряш.
— Не надо, хуже будет, — испугалась круглая Галка.
— Не будет. Стекла зазвенят, тётка обкакается, Кранец сбежит…
Но Кранец сбежал до выстрела. Выскочил из открытого окна, погрозил ему кулаком и встал, прижимая уши к щекам. Галка и Славка подбежали, встали рядом утешать. Глаза у Кранца были мокрые. Подошёл Пек. Потрепал беднягу по белым от солнца вихрам:
— Древний мудрец Соломон говорил: «Все проходит…»
— Я ей дракончика подпущу в корыто… — всхлипнул Кранец.
Все одобрительно молчали. Рыбка-дракончик в корыте — правильная месть…
Слон, который опоздал к событиям и подошёл только теперь, сказал полные горькой правды слова. То ли свои, то ли из какой-то книжки:
— Даже герои беззащитны перед несправедливостью судьбы…
Эти слова Пек вставил в последний эпизод повести, которую закончил через две недели.
Приехал отец. Саблю он не привёз и был даже без формы, в своей потёртой куртке и джинсах. Ну и не надо никакой сабли! Главное, что вот он, под родной крышей…
Марко вспомнил младенческие годы, повис у отца на шее, потёрся щекой об отросшую щетинку. Согнул исцарапанные и побитые ноги, поболтал ими в воздухе.
— Я там каждый день про тебя думал, — сказал ему в ухо отец.
«Я про тебя тоже», — чуть не ответил Марко. Но Икира, который никогда не врал, словно глянул издалека лиловыми глазами: «Ведь не каждый…» И Марко сказал другое:
— Здесь было столько всего… всякого… Я тебе расскажу.
Сколько было «всякого», подробно изложил в повести «Неистребимое солнце» Никанор Кротов-Забуданский, он же Пекарь или Пек.
Он был талант — и по живости литературного стиля, и по быстроте написания. Прошло всего полмесяца после ухода крейсера, а повесть была уже готова.
Читали в хижине у Марко. Вернее читал Пек, а остальные слушали. На улицах посёлка и на берегах был солнцепёк. А здесь — прохладно, Потому что Марко отыскал на чердаке и с отцовской помощью починил большущий, похожий на корабельный винт, вентилятор. Жестяные лопасти гоняли по хижине ветер, он лохматил волосы и, кажется, досадовал, что нельзя трепать листы рукописи — «рукопись» пряталась в ноутбуке.
Народ слушал, приоткрыв рты. Лишь Марко привычно вытягивал губы в трубочку, и тогда Женя щелкала по ним пальцем: отвыкай от детской привычки.
В повести было про все, что случилось в этих местах весной и летом: и про крейсер, и про девочку Прыгалку, и про Володю, и про телескоп, и про обстрелы, и про ребячьи игры, и… про вечернюю грусть, которая иногда приходила к шестикласснику, вернувшемуся из столицы. Нет, Пек не написал про девочку Юнку прямо. Но было здесь загадочное письмо и похожая на холодный ветерок печаль… Женька опять щелкала брата по губам…
Встречались в повести и всякие размышления. То история о том, как в разных краях появились и стали очень важными для ребят джольчики (ольчики, оло, холо, оловяшки, нолики). То рассуждения о конструкциях воздушных змеев и сходстве их с парусными судами. То о понимании, что каждый человек всегда — частичка своей земли. То о параллельных мирах, из которых иногда приходят к нам полупрозрачные гости. То о природе удивительных земных существ, которые называются «девочки и мальчики» и в некоторых людях живут до старости. То о нарушениях в развитии Вселенной, заставляющих людей не строить, а воевать. То о свойствах солнечного света и тепле человеческих рук… Рассуждения были не длинными и вовсе не скучными. Они казались частью событий. А события то вытягивались в причудливую цепочку, то прыгали друг за дружкой, будто ступеньки спиральной лесенки. Пек объяснил, что это называется «сюжет».
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Бабочка на штанге - Владислав Крапивин», после закрытия браузера.