и не останавливать полета клинка…
- Она… она дразнила меня пятнадцать лет! Рамос!.. Ты же прекрасно знаешь!.. Пора положить этому конец!.. Ты ведь для этого держал ее в том домике за Тасией-Тар, я прекрасно понимаю… Хотел сделать мне подарок?.. Поверь, я оценил!.. – Лай выговаривал слова с трудом, и, несмотря на смысл сказанного, тон его был далеко не тоном господина, который благодарит слугу за проделанную работу.
- Оценил?.. – Рамос сплюнул прямо на дорогой ковер. – Она тебе не девка из таверны, чтобы творить с ней такое… - прорычал он, кивая на Риэну, которая лежала, равнодушно глядя в потолок.
- Я понимаю… - Таиль присел, уронив голову на руки. – Она служит Плае, а Плая мне этого не простит… Все понимаю, Рамос… Но невозможно больше так! Эта проклятая Алая распаляла и дразнила меня столько лет! Я предлагал ей так много: и покровительство, и дружбу и даже право называться моей женой!.. Она только воротила нос, издевалась!.. Я надеялся: шел на унижения, дарил ей дорогие подарки, уделял столько внимания, сколько не удостоилась от меня ни одна женщина! Я все думал: «Что же ей нужно?..» И вот – открылось, оказывается ей мало венца Советника!.. Рамос, я только вчера узнал: она вознамерилась заполучить Верховного! Она спала с Масэнэссом!..
Рамос вспыхнул и… скорее бессознательно, чем намерено, обнажил меч… Риэна вздрогнула от знакомого ей холодного шелеста клинка, впервые проявив хоть какие-то эмоции. Таиль непонимающе нахмурился.
- Что это значит, Рамос?..
- Ты решил взять ее силой? – Рамос слышал сейчас только жажду своего клинка и отчаянные волны гнева, застилающие разум. – Ты не побоялся ни Плаи, ни Масэнэсса!.. Тебе следовало бояться Рамоса Лантака!..
- Почему?.. Я не понимаю?.. Рамос! Убери меч! Ты пугаешь меня!
- Неужели?.. А уж думал, что ты стал бесстрашен!..
- Немедленно покинь мои комнаты!.. – Таиль был бледен от страха и гнева, ему следовало сказать эти слова командным сильным голосом, но вышел жалкий петушиный крик.
Невероятным усилием воли Рамос отвернулся от Таиля, направляя свой клинок не на его поганую башку, а рубя веревки которыми была привязана распятая на ложе Риэна. Ее тело безвольно обмякло, она повернулась на бок, согнула и обняла колени.
- Где ключ?.. – шипел Рамос, не оборачиваясь на Лая, который ослепленный гордыней, испытывал терпение Мастера Смерти, выкрикивая ругательства и время от времени зовя на помощь стражу. Но спальня Огненосца устроена так, чтобы звуки не были слышны снаружи, а доблестные стражники, как подозревал Рамос, даже если бы слышали его, не пришли бы, надеясь, что Лантак сам разберется с господином… И Лантак разберется!..
- Ключ?.. – Таиль отвлекся от подбора ругательств, которыми крыл Лантака и Риэну. – Какой ключ?
- От оков. - Рамос подошел вплотную к Огненосцу, протягивая руку.
- Ты же не думаешь освобождать ее от браслетов, Рамос? Она может быть непредсказуема… Она же меня убьет… Да пойми же ты, наконец, смаргов Лантак, мы зашли слишком далеко! Назад пути нет!
- Мы зашли?.. Это ты далеко зашел, Лай… - холодно и тихо произнес Рамос, сжав покрепче меч и стараясь дышать ровно, так как сладкая алая Сила наполняла его жилы страстью убийства.
- Но ведь это ты ее похитил, - Таиль, не выдержав взгляда Рамоса, покосился на лезвие клинка, - ты держал ее в том потайном месте… Разве не так?.. Что сделал я? Лишь закончил начатое тобой, - Он досадливо прикусил губу, - вернее еще не закончил…
- Я не похищал… - Все труднее и труднее было говорить спокойно, жажда разрывала изнутри… - Риэна свободна. Она гостья – не пленница…
- Но как?.. Плая ведь ничего не знает!.. Масэнэсс ее ищет!.. Теперь поздно отступать!..
Он вскочил, наклонился к Рамосу и зашептал, быстро, доверительно, заговорчески:
- Если мы избавимся от нее, никто ничего не узнает… Ты сам говорил, что она скрыта от пророческого Дара Масэнэсса… Мы уже вмешались, выкрав ее, Масэнэсс нам этого не простит… Если он узнает… Я лишь отомщу за все те мучения, которые она причиняла мне все эти годы, изводя меня! Я жил одной мыслью о ней! Рамос! Она отказывала мне раз за разом, предпочтя это чудовище – Масэнэсса!.. Рамос, она мне должна! Я возьму свое, а после… Нельзя ее отпускать… нельзя… нельзя!.. Ее нужно убить!.. – Лай заискивающе всматривался в каменное лицо Рамоса, не находя какого-либо отклика. - Если ты не хочешь убивать женщину… я сам могу это сделать… Я же Огненосец! Я сожгу ее дотла! Тарийское пламя пожрет даже ее кости!.. И при этом не тронет ничего больше… Все чисто… Хотя… она будет кричать… должно быть она будет кричать… Файра сказал, что стены этой спальни скроют ее крики… но ведь она будет очень громко кричать…
Волна гнева, Силы и ненависти хлынула в голову, в сердце, руки Рамоса, наполняя мышцы мощью, и возвращая воспоминаниями в тот день, когда, извиваясь, поглощенный тарийским пламенем, не по-человечески истошно кричал Гавэр Типас… Это страшная смерть… Огненосец желает сжечь Риэну… его Риэну!.. Уничтожить, не оставив даже костей… даже пепла… И единственное, что заботит этого проклятого – будет ли она кричать… вернее: услышит ли кто ее предсмертные крики…
Рука сама двинулась вперед со скоростью недоступной взгляду Таиля, меч коснулся плоти, рассек кожу, внутренности, зашел под ребро, нашел пульсирующее сердце Советника… Рамос чувствовал биение этого куска плоти так, словно держал его в руке… Глаза Лая расширились от ужаса, удивления, осознания…
- Что ты... – Таиль вскинул было руку, и через клинок Рамос ощутил, как порывисто ринулось пламя Огненосца из груди к возведенным пальцам,
