ты занял место в Верхней ложе, и стал самым приближенным человеком дракона-императора.
— Но… но какое все это имеет отношение к девушкам и их матушкам?
— Они просто хотят замуж, это совершенно естественное желание, в нем нет ничего дурного, но пути, которыми идут женщины, чтобы его осуществить, порой бывают крайне уродливыми. Просто будь осторожен, если не желаешь однажды оказаться с незнакомой девушкой у алтаря.
— Как это осторожен?
— Ничего не бери и не поднимай, не ешь угощений, не выполняй просьбы, не оставайся наедине… — начала загибать пальцы Елена, и у Кира закружилась голова, пока он ее слушал.
Когда они вошли в бальные залы, Елену обступили подруги и приятельницы, желавшие заполучить ее внимание, и Кир отошел, решив оставить ее в компании девушек.
Вокруг переливисто журчала музыка. Кружились пары, разодетые в сияющий, расшитый каменьями и стеклярусом бархат. Лица кавалеров и дам скрывали маски.
Кир ненавидел танцевать и, немного побродив по анфиладе залов, и утолив пробудившийся голод закусками и угощениями, стоявшими на десертных столах, вернулся к дракону-императору.
Тот все также сидел на троне и, казалось, не собирался его покидать. Цицелия тянулась к нему из своего золоченого кресла, и нежно сжимала его ладонь. Они о чем-то переговаривались, улыбаясь.
Иренеус очень аккуратно, стараясь не запачкать дорогие одежды, ел пирожные, которые ему подавали служители на золотых тарелках. Ненадолго отвлекшись от кушаний, он, что-то вставил в их беседу и все трое засмеялись.
Двое прародителей и родившийся из их плоти и крови дракон, казались со стороны обычным семейством, относящимся друг к другу с лаской и теплотой. От простых людей их отличало лишь то, что родители выглядели ровесниками своему сыну, и все трое при желании могли бы раскрыть голыми руками грудную клетку быку.
Поняв, что и здесь он не требуется, Кир решил найти Страта. Пока он шел по анфиладе залов, его не покидало ощущение, что множество взглядов устремлены к нему. Скорей всего так оно и было. Он вызывал всеобщий интерес.
После разговора с Еленой свойственная ему с рождения мнительность лишь усилилась и теперь ему то и дело казалось, что молодые госпожи, встречающиеся на его пути, то роняют веера, то платки, то теряют туфельки, а то и вовсе падают, сославшись на скользкий пол.
Желая держаться от них подальше, Кир петлял по залам, как олень, пытающийся сбежать от стаи волчиц.
Страта он в конце концов нашел в дальнем зале, он полулежал на бархатной кушетке, в окружении генерала Хейни, руководившего Небесной стражей, и множества ярко разряженных молодых госпожей. Среди них, как невзрачный воробей среди попугаев, примостившись на подоконник кресла, словно на жердочку, сидел генерал Тару.
— А, это Кир… глядите это же Кир пришел, — воскликнул Страт, силясь встать с кушетки, и падая обратно.
Он неловко задел рукой низкий столик и тот опрокинулся со звоном обрушив на пол пустые бокалы и графины из под персикового вина. Хейни и окружавшие его девушки рассмеялись, а Кир поджал губы. Страт почти никогда не пил, а если и делал это, то не напивался до состояния бревна.
— Что случилось? — поинтересовался Кир.
— Аверин, старина, идите сюда! — вскочив со своего места, Хейни обнял его за плечи, и попытался увлечь за собой, но Кир не сдвинулся с места. — Давайте сыграем в игру!
— Какую еще игру?
— «Я ни разу в своей жизни», вы не слышали про такую?
— Нет.
— Да? Чем же вы занимались в Колдовской Академии?
— Учился.
— Вот и отлично. Давайте устраним этот досадный пробел. Знаете, эта игра так понравилась князю Лукацию, что он почти что в ней победил.
— Да, неужели? — скептически поинтересовался Кир, глядя на то, как Страт безуспешно ворочается, пытаясь сесть. — И каковы правила?
— Водящий, а это я, говорит какое-нибудь утверждение. Например: «я ни разу в своей жизни не купался нагишом с девицами». Тот, кто этого не делал должен пить. Вот, давайте попробуем. Вы купались нагишом с девицами, генерал?
— Если бы и купался, то не стал бы об этом вас оповещать.
Склонившись над Стратом, Кир потянул его за руку и помог встать, опираясь на свое плечо. Хейни и окружившие его девушки, что-то говорили, пытаясь убедить их остаться, но Кир был непреклонен и потянув за собой, едва переступавшего ногами друга, покинул зал.
Вскоре они вышли в один из коридоров, залитых тусклым светом, горевших в нишах свечей.
— И что на тебя нашло? — поинтересовался Кир.
Страт опирался на него всем весом и был ужасно тяжелым. Кир невольно вспомнил, как они бежали из плена мятежников много лет назад и несколько дней бродили по пустыни, думая что непременно умрут от голода и жажды. В плену им проткнули места силы иглами, и хотя сбежав они сразу их вытянули, энергия еще не восстановила ток по телу и они не могли воспользоваться кольцами, чтобы призвать рухов. Хотя до этого случая они не слишком ладили, но после него сильно сдружились. Страту тогда перебили кость в ноге во время пыток и всю дорогу, Кир тащил его на своих плечах.
Страт молчал и только громко пыхтел.
— Так что случилось? — вновь поинтересовался Кир. — Хейни тебя обманом споил? Если да то…
— Никто меня не спаивал. Я просто… решил, что это придаст мне храбрости. Я хотел кое-что кое-кому предложить и думал, что так будет лучше, но только все испортил…
Кира кольнуло непривычным для него любопытством. Ему было интересно, что и кому хотел предложить Страт, но тот явно был сильно расстроен и не хотел ничего объяснять.
— Если сегодня у тебя, что-то не получилось, то не страшно. Попробуешь еще раз потом, — сказал Кир.
— Может быть, — согласился Страт и шмыгнул носом. — А куда мы идем?
— К целителям.
— За… зачем?
— Тебе дадут очищающее желудок зелье и уложат спать.
— Но я не хочу спать! Я хочу обратно… и… и танцевать!
Страт слабо дернулся, пытаясь вырваться.
— Ты на ногах не стоишь.
— И… и желудок я прочищу без всякого зелья… прямо здесь и сейчас…
Кир с тревогой покосился на друга. Тот выглядел зеленым, как лягушки, плававшие в заросшем лилиями пруду, на которых раньше любил охотиться Андроник Великий.
Быстро сориентировавшись, Кир подвел Страта к окну и, распахнув его, помог перегнуться через подоконник.
Способ конечно был не лучший, но пачкать полы, натертые руками служителей, не хотелось. Зимой тонкие занавеси на окнах сменили тяжелые шторы из медового бархата, защищавшие коридоры от сквозняков. На Страте была роскошная желтая мантия, расшитая золочеными нитями, сливавшаяся по тону с цветом штор, и маска
