ограждением толпились люди. Сколько же сегодня их пришло?
Киру казалось, что они спускались к берегу полдня в звенящей тишине, хотя на самом деле, солнце не успело даже сменить положение на небе.
Дойдя до набережной, уходившей каменными ступенями в зеленые волны залива, дракон-император зашел едва ли не по пояс в воду, бережно опустил плошку с горящей свечой и ее подхватило течением, унося дальше в море. Собравшиеся на набережной люди, также спускали на воду свечи, бросали цветы и сладости.
Поднявшийся ветер развивал длинные волосы Андроника Великого, и черные, как ночная мгла, одежды, когда повернувшись, он пошел обратно к берегу.
Кир поклонился ему, собираясь сопроводить до ожидавшей поблизости кареты, но тот замер, словно не собираясь больше никуда идти.
— Ты думал, когда-нибудь о том, что прошлое нельзя ни вернуть, ни исправить, его можно лишь отпустить и принять? — спросил дракон-император.
Его голос звучал странно, и Кир, опустивший по привычке взор, взглянул на него прямо. Глаза Андроника Великого покраснели и выглядели влажными. По фарфорово-белой щеке скользнула слеза и упав, запуталась в волосах, стекавших по плечу.
Кир вздрогнул. Он уже видел рыдающего Иренеуса, но впервые стал свидетелем того, как плачет Андроник Великий.
— Вы правы, ваше величество, — только и смог сказать Кир.
— Ну конечно, мы правы. Столько лет уже на свете живем, — пробубнил тот, вытирая рукавом глаза. — Все готово к балу?
— Да, ваше величество.
— Вот и хорошо, вернемся вечером — проверим.
Кир не сразу понял, что тот имеет в виду. Подозвав к себе жестом служителей, дракон-император приказал снять с себя украшения и отороченную мехом мантию. Когда все было сделано, он велел всем отойти и не мешать.
С треском прорвав одеяния, из его спины проклюнулись золотые крылья, раскрывшиеся подобно парусу. Наблюдавшие за этим горожане, завизжали, едва не падая без чувств.
Взмахнув крыльями, дракон-император взлетел в небо, быстро превращаясь в крошечную точку, парившую среди облаков. Воздух разорвали удары грома, сверкнула молния и над заливом разрастаясь и вертясь возник золотой дракон с тремя змеиными шеями и длинным хвостом.
Дракон-император не обманул и, действительно, вернулся в Ониксовый дворец к вечеру, когда по ступеням, ведущим от пристани, уже поднимались гости, идущие на бал. До этого он целый день летал над Альторой, морем и прибрежными скалами в сопровождение Небесной стражи и поднявшихся в воздух стай диких рухов.
Приняв полуформу он опустился на насестную башню дворца и позволил служителям облачить себя в парадные одеяния и водрузить на голову корону, а затем спустился в зал, где по обе стороны от его престола уже стояли два золоченных кресла.
Он сел по центру, умостившись на ониксовом троне, покрытом львиными шкурами и устланном подушками. Справа от него сидела Цицелия прекрасная и соблазнительная в струящемся серебристом шелке, а слева Иренеус, которого служители уговорили облачиться в парадную мантию из синего бархата и украсить косу жемчужной нитью.
Знатные вельможи один за другим, преклоняли колени перед драконами, пока распорядитель бала зачитывал их имена и титулы.
Убедившись, что все в порядке и идет своим чередом, Кир вышел на пристань, чтобы встретить Елену и проводить ее в бальные залы. Она очень выручила его, взяв на себя большую часть хлопот по устройству бала.
Сам Кир сказался нездоровым, хотя на самом деле проводил едва ли не все дни в секретном архиве Тайной стражи. Он сказал, что ему требуется доступ к записям, чтобы изучить сведения по одной персоне, которая, возможно, займет последнее свободное кресло в Верхней ложе. Тару ему поверил, или, по крайней мере, сделал вид, и даже выделил нескольких книжных колдунов, помогавших искать нужные бумаги.
Также Кир слетал на несколько дней на Срединные равнины, чтобы разузнать все на месте и поговорить с теми, кто мог еще, что-то помнить.
Он сам до сих пор не знал, был ли он в своем уме и двигался ли в нужную сторону или же просто медленно терял рассудок. Из того, что он узнал выстраивалась ровная и четкая картина того, как все могло происходить. И все же, у него по-прежнему не было доказательств, одни лишь предположения, а без них его слова и подозрения ничего не стоили. Если он был прав, то в случившемся оказались замешаны высокопоставленные и могущественные люди против которых было опасно и безрассудно выдвигать обвинения, как следует не подготовившись.
Спустившись на пристань, Кир замер у трапа корабля, по которому сплошной рекой спускались одетые в шелка, бархат и мех вельможи. Юные госпожи, идущие в сопровождении матушек, опускали глаза, увидев Кира, и смотрели на него украдкой, хитро улыбаясь. Он не понимал, что означают эти взгляды и немного выдохнул, когда появилась Елена.
— Почему ты не прилетела на рухе? — спросил Кир, подавая ей руку. — Уверен, на насестной башне сейчас куда меньше народу.
— Ты, когда-нибудь летал в бальном платье и с сапфировыми заколками в волосах?
— Нет, не приходилось.
— Если бы попробовал хоть раз, то потом не спрашивал бы такие глупости, — заметила Елена, пока они поднимались по мраморной лестнице к дверям дворца. — Как твое здоровье? Выглядишь ужасно бледным.
— Спасибо, уже лучше…
Он хотел добавить, что следует всем указаниям целителей и пьет настойки, которые ему прописали, но его внимание привлек спланировавший на ступени перед ним шелковый платок. Должно быть, его обронила хорошенькая девушка, стоявшая чуть выше на лестнице.
Кир уже хотел было его поднять, но Елена и не подумала остановиться и прошла прямо по платку, вдавив его в грязь. Уронившая платок девушка, покраснела и отвела ставший влажным взгляд.
— Это было грубо, — заметил Кир, когда они прошли мимо.
Он хотел добавить «даже для тебя», но сдержался.
— Вот именно! Какая нахалка! — раздраженно выдохнула Елена.
— О чем ты? Это же ты наступила на ее платок.
— Кир не будь так наивен. Разве же ты ничего не понимаешь?
— Что я должен понимать?
— Когда девушка роняет платок перед мужчиной, то так завуалировано показывает ему свое расположение, а если он его поднимает, то тем самым говорит, что также в ней заинтересован. Девчонка посмела сделать это при мне, так что если бы я стерпела, то все выглядело бы так, словно я одобряю ваши отношения.
— Отношения?! Мы же даже не знакомы.
— Вот именно. Ты теперь самая сочная дичь в этом лесу, так что все матушки и их доченьки открыли на тебя охоту.
— С чего это я дичь? — возмутился Кир.
— Посуди сам: ты молод, недурен собой, прославлен, имеешь титул, связи, кое-какие земли и перспективы богатства. Однако, самое главное,
