ее слова.
— Мой подарок тебе — это мое тело. Я полностью отдаю тебе себя, полностью вручаю себя тебе. Я доверяю тебе все, что есть во мне. Моя жизнь теперь твоя, Эроу. Я живу для тебя. Делай со мной все, что пожелаешь, и, пожалуйста, ни на секунду не допускай даже мысли о том, чтобы сдержаться.
Вытащив член, я сжимаю его основание и облизываю губы. Я сплевываю на ее дырочку, наблюдая, как она стекает в щель ее попки. Двумя пальцами я захватываю струйку спермы, которая стекала с ее тела на плед, и размазываю ее по запретной дырочке. Я проталкиваю немного внутрь тугого сфинктера, мой использованный и покрасневший член уже затвердел и истекает спермой, постоянно нуждаясь в большем количестве моего темного ангела.
— Ах, блять, — шиплю я, вдавливая головку члена в ее скользкую попку.
Я наблюдаю, как она заглатывает меня целиком, проталкиваясь все глубже и глубже, пока мои яйца не упираются в ее влажные половые губы. Болезненный стон вырывается из моего горла от того, как она раскрывается для меня.
— Снова использованная и грязная. Именно так, как ты мне нужна, детка.
Еще несколько толчков, и я вижу, как мой блестящий ствол исчезает глубоко в ее заднице, удовольствие практически сводит меня с ума, а мое тело воспламеняется, и я снова теряю себя.
Она — единственная, кто может понять мои потребности и принять меня всего лишь как психованного мужчину с извращенными и чертовыми желаниями.
Если бы я только знал, что она приготовила для меня.
Проснувшись, я чувствую восхитительную боль, как я и хотела.
Теплая вода окружает меня, как и эти сильные, знакомые руки. Я прижимаюсь спиной к груди Эроу, а его пальцы проводят ленивые линии вверх и вниз по моим рукам.
— Вот она, — шепчет он мне на ухо, вновь прижимаясь к моему обнаженному телу под водой. — Просыпайся, детка. Я скучал по тебе.
Его губы обхватывают раковину моего уха, а он продолжает поглощать меня, осыпая бесконечными поцелуями мою шею и плечи.
Я все еще в легком тумане. Действие седативных препаратов заканчивается, но головокружение еще не прошло. Я хватаюсь за бортик ванны, чувствуя, что вот-вот соскользну под воду.
— Я держу тебя, — шепчет он, крепко держа меня на коленях.
Я вздыхаю, наслаждаясь болезненным, но успокаивающим ощущением, охватывающим меня. Обе дырочки чувствуют себя использованными и болят от жжения, которое говорит мне все, что нужно знать о том, как он развлекался. Мысль о том, что он трахает мое ослабевшее и оцепеневшее тело, как я того требовала, заставляет мои внутренности биться в конвульсиях от одной только потребности. Я отдала себя ему как его личную куклу для траха, которую он будет использовать по своему усмотрению.
— Эроу, — бормочу я онемевшими губами.
В этот момент мое зрение проясняется, и я вижу отблески, появляющиеся из-под теплой воды. Они сияют, как звезды, пока я снова не моргаю и не навожу фокус.
— Эроу! — я задыхаюсь, поднимаюсь на ноги и смотрю вниз на свою грудь.
Оба моих соска проколоты. В каждом из них продеты золотые штанги, а вокруг кончиков — маленькие золотые сердечки.
Рука Эроу сзади обхватывает мою шею спереди, притягивая меня назад и прижимая к своей твердой груди.
— Успокойся. — Его глубокий, властный тон прорывается сквозь меня. — Черт, только посмотри на себя.
Мои груди плавают под водой вокруг его пуповинного предплечья, пока я смотрю на них.
— Я не мог остановиться после того, как проколол их. Приходится следить за тем, чтобы они оставались чистыми. Видит Бог, я уже достаточно их испачкал.
Я тихо вздыхаю, чувствуя себя слишком возбужденной от одной мысли о том, что он кончает на мою голую грудь.
— Не могу тебе поверить, — простонала я, изображая раздражение, но уже любуясь тем, как они выглядят.
На самом деле они очень сексуальны и заставляют меня чувствовать себя еще больше в паре с моим товарищем и его личным украшением, которое я слишком полюбила.
— Поверь. Я же сказал, что сделаю это. Я не из тех, кто блефует, дорогая. Думаю, ты это прекрасно знаешь.
Я чувствую, как под водой его эрекция снова прижимается к моей попке, и мне нравится, что он все еще голый со мной.
— Готова к шоу, куколка? — спрашивает он, кладя мобильный телефон на кедровую доску рядом с нами.
Я сглатываю, сжимая губы в кулак, так как нервы зарождаются под моей кожей. Кивнув, он медленно лижет боковую поверхность моей шеи, заставляя меня зашевелиться у него на коленях. Мой пульс бьется в предвкушении, а тело уже гудит от оцепенения, которое могут обеспечить только страх и похоть. Мои губы приоткрываются, а взгляд фокусируется на его теле.
Наблюдать за тем, как он использует меня по своему усмотрению, заботится обо мне и дарит мне ласку, пока я без сознания, — это захватывающе. Видеть его в этой стихии, слушать слова, которые он изрыгает, наблюдать, как он поглощает меня целиком… Снова возникает эта боль. Бесконечная боль, которая заставляет мое тело постоянно кричать о нем одном.
Мы остаемся в ванне, и он продолжает мыть меня мягкими, ласковыми руками под струями воды, пока, наконец, не заканчивается съемка. Я поворачиваюсь в большой ванне лицом к нему, устраиваясь на его коленях, нуждаясь в том, чтобы быть ближе. Наши глаза встречаются, и мое тело воспламеняется волнами бесконечных эмоций. Мы молча смотрим друг другу в глаза, передавая так много без слов.
Проводя кончиками пальцев по поверхности воды, он наслаждается моими прикосновениями, нуждаясь в них, чтобы дышать. Он тихонько вздыхает от удовольствия, когда я добираюсь до его шеи. Я провожу большим пальцем по нижней губе возле его шрама, наконец-то прерывая свой взгляд. Он наклоняется вперед, его руки обхватывают меня, одна — за шею, другая — за попу, когда наши губы соединяются.
Поцелуй мягкий. Нежное исследование друг друга, когда языки переплетаются, а тяжелые эмоции поднимаются на поверхность. Его рот ласкает мой с такой осторожностью, полностью передавая его привязанность.
— Я так много чувствую к тебе, что это переполняет меня, — говорит он между поцелуями. — Все. — Еще один поцелуй. — Все сразу.
— Я тоже тебя люблю, — ухмыляюсь я в ответ на его поцелуй.
— Ммм, мы выше. — Он снова захватывает мои губы, его опытный язык проводит по всей длине моих. — Любви.
Мы целуемся до тех пор, пока наши губы не опухают, и наши тела сливаются воедино, когда мы снова становимся одним целым. Он проникает в меня,
