живут, умирают.
Однако не стоит думать, что Сапгир продолжает традиции, не трансформируя их. Речь идет именно об обращении к правилам, известным читателю, для того чтобы подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики. Так, в «Стихах для перстня» мы видим отсылку к древнеперсидской лирике (тематике, символике, образному и мотивному ряду), но одновременно и обращение к традициям перевода такого рода текстов на русский язык (вместо метра рубаи используется пятистопный или шестистопный ямб), и стремление эти «сгустки мудрости» встроить в собственную систему жанров, напитав их стилевой свободой и индивидуальным видением мира:
После блуда, после пьянки
Я сижу в стеклянной банке.
Листья, солнце – все глядят!
Я – печальный экспонат.
Классический Сапгир – это тексты, в первую очередь, жанровые. Работа Сапгира с жанрами строится на нескольких основаниях:
1. Формальные признаки жанра (в оде ямб и 10-строчная строфа, в послании обращение к конкретному адресату) могут наличествовать, но никогда не соблюдаются полностью.
2. Жанровое ядро также подвергается трансформации: так, объект описания в оде перестает быть высоким, человек – великим, а явление – достойным похвалы. При этом на первый план выступает другой принцип: ода обращается к тому объекту, который становится отражением эпохи, но не включен в ее систему ценностей (барак, дом, слово, творчество, вечность и бессмертие и т. п.). В послании обнаруживается, что лучший собеседник – «я сам», и то вымышленный. В элегии акцент с неправильного мироустройства переносится на обсуждение мироустройства как такового, и так далее.
3. Продуктивными становятся схемы, недопустимые в каноне, жанр строится на тех чертах, которые были для него противоположны: в оде ироническое описание объекта или, чаще, элегический дискурс о прошлом или вечном; в послании игра с кодами адресата и пишущего, в элегии иронические подтексты.
Так, в оде ХX века, по аналогии с торжественной одой XVIII века, образ лирического субъекта задается координатами: великий (объект воспевания) – ничтожный (герой), что мы видим в стихотворении «Ода бараку», где воспевается тот объект, который достоин скорее порицания, барак как тип неуютного жилища:
Слава бараку
слово бараку
длинный дощатый
сонный прыщавый
лежит враскоряку
посередине
двадцатого века
снег
серый как газета
фонари —
гнойные пузыри света
и обрывки
колючей проволоки
Но текст содержит ироническое описание барака лишь для контраста и создания эффекта «перевертыша»: не барак – памятник уходящей эпохе, а город – памятник вечному бараку:
а все эти города
комфорта и синего льда
лишь памятники бараку
поставленному на попа
Ода бараку оборачивается страшной одой никуда не ушедшему времени, барак вечен, поскольку современный высотный дом – тот же барак. В оде Сапгира объект сначала предстает в ироническом контексте, но затем происходит вторичное переосмысление: барак вечен и потому достоин жанра оды.
Сходным образом строится текст «Похвала пустоте», в нем также пустота обозначается сначала как вещь, недостойная хвалы, как «скука в разговоре двух приятелей» или «естественная пустота молодости», однако затем мотив пустоты переосмысляется лирическим субъектом как «родная пустота», символ одиночества творческой души.
Гораздо чаще Сапгир использует другой принцип неканонического одического изображения: не иронический, а элегический пафос.
Стихотворение «Облака» с авторским подзаголовком «ода» иллюстрирует этот жанровый сдвиг:
здесь за стеклом иллюминатора
всегда – арктическое утро
я ртутной каплею ползу
плато изрытое – внизу
Акцент на пространственно-временной позиции героя (взгляд сверху, из иллюминатора, на облака, которые всегда находятся в одном времени – утре) дает возможность в принципе посмотреть на мир со стороны:
и друга узнаю – художника
в картине собственной гуляющего…
и сбоку солнцем освещается
как будто Небо – не греховное
единственное и верховное
как в водах в небе отражается —
Перевернутый мир ассоциируется у лирического субъекта с вечностью и бессмертием:
там где-то Вечность… тонкий край…
и никогда не умирай…
Во второй части оды герой смотрит с другой точки зрения не только на мир, но и на себя самого:
…и снова возникать – откуда?
младенцем – призраком родиться
расти гордиться величаться —
нахмуриться и осердиться
разбормотаться разворчаться
давить тесниться гоношиться —
и вдруг блеснуть плавильной печью
заговорить раздельной речью
и страшным ливнем разрешиться…
В другой редакции оды этот мотив самоактуализации дополняется темой вечной двойственности:
внутри движенье таково:
ничтожество и – божество.
Ода Сапгира становится тем жанром, в котором сначала снижается привычный одический пафос, а затем его место заполняется пафосом элегическим, пафосом утрат и осознания истинного положения вещей.
Подобным образом выстраивается и другое названное автором одой стихотворение – «Дом» (вошедшее в другой том данного собрания сочинений). Длинный перечислительный ряд эпитетов создает эффект сначала неопределенного воспеваемого объекта, однако затем дом становится «памятником архитектуры», а потом и воплощением памяти и жизни лирического субъекта:
Виктору Пивоварову
Дом новый старый светлый тёмный
аляповатый светский скромный
<…>
дом в прошлом и давно снесённый
дом нарисованный картонный
барачный блочный крупноблочный
обменный коммунальный склочный
фабричный экспериментальный
космический мемориальный
Дом становится одновременно «своим» и «чужим» жилищем, более того, жилищем в одно и то же время и современным, и традиционным и уже воспетым (хотя и с подменой одного слова в цитате):
дом – особняк начала века
«дом улица фонарь аптека…»
Как и «Ода бараку»,эта ода посвящена объекту, который сам по себе стал знаком уходящего времени:
Дом – календарь событий памятных
дом – колыбель и он же – памятник
И далее:
где страх тоска и одиночество
где все живут не так как хочется
где смотрят в ящик телевизора
где приезжает смерть без вызова
любовью полон – сном речами
и всю-то ночь бренчит ключами
В мире Сапгира оды достоин не объект, нуждающийся в похвале, а объект, который становится памятником времени. Тоска по прошлому, характерная для канонической элегии, воплощается
