дел в Литве. Снова мы выехали в Литву. 5 мая с. г. я и мой заместитель Мартавичус были опять вызваны к Кобулову. Нам объяснили, что мы приглашены для участия в подготовке проекта записки Президиуму ЦК КПСС. В действительности же оказалось, что проект указанной записки уже был подготовлен Кобуловым. В этой записке данные о репрессированных были увеличены, сюда включили даже задерживаемых, а цифру погибших от рук националистического антисоветского подполья Кобулов слишком завуалировал. По указаниям Берия в органах МВД Литвы было проведено большое сокращение штатов, ликвидированы областные управления МВД и заново расставлен руководящий состав как в министерстве, так и в периферийных органах. Это привело к полнейшей дезорганизации работы органов МВД Литвы и к тому, что националистическое подполье подняло голову и активизировало свою антисоветскую подрывную деятельность»[1122].
Свидетельства Снечкуса и Кондакова о заложенных в «докладных Берии» фальсификациях достаточно важны. Этому, однако, существуют более существенные доказательства. В подписанной Л.П. Берией докладной записке «О ситуации в Литовской ССР» от 8 мая 1953 г. утверждается, что в 1944–1952 гг. за пределы Литовской ССР было выслано 126 037 человек «как кулаки, укрыватели и пособники банд»[1123]. Однако в датируемой концом декабря 1952 г. обобщающей справке МГБ Литовской ССР за подписью министра П. Кондакова о результатах борьбы с националистическим подпольем приводится заметно меньшая цифра депортированных за тот же период: 106 037 человек (эта информация дается с разбивкой по годам)[1124]. Разница, как видим, составляет ровно 20 тысяч человек, что наводит на мысли о приписке. Данные еще одной обобщающей справки МВД Литовской ССР, датирумой уже октябрем 1953 г., совпадают с данными докладной П. Кондакова: общая численность депортированных — 106 037 человек[1125].
Численность арестованных по принадлежности к националистическому подполью и убитых боевиков в записке П. Кондакова практически точно соответствует данным докладной Л. Берии от 8 мая 1953 г. При этом, однако, в докладной Берии появляется еще один раздел, отсутствующий в справке Кондакова: «Арестованые по линии органов прокуратуры и милиции» (см. табл. 2). Как мы помним, в показаниях Кондакова упоминалось о том, что в число репрессированных были включены «даже задерживаемые»; по всей видимости, речь шла именно об этой строчке.
Таблица 2. Статистика советских репрессий на территории Литвы за период 1944–1952 гг. в докладных П. Кондакова и Л. Берии[1126]
Похожую картину мы наблюдаем и применительно к Западной Украине. Как мы помним, 16 мая 1953 г. Берия подписал и направил в Президиум ЦК КПСС докладную записку «О ситуации в западных областях Украинской ССР». Совсем недавно украинскими историками в научный оборот был введен документ, на котором основывается «докладная Берии» от 16 мая. Это докладная записка министра внутренних дел УССР П. Ме-шика министру внутренних дел СССР Л. Берии от 22 апреля 1953 г. Сопоставление данных о репрессивной деятельности на Западной Украине, содержащихся в этих документах, позволяет увидеть очень интересную деталь (см. табл. 3).
Таблица 3. Статистика советских репрессий на территории Западной Украины за период 1944–1953 гг. в докладных П. Мешика и Л. Берии[1127]
Как видим, численность убитых и депортированных в докладных Мешика и Берии совпадает с точностью до единицы. А вот данные об арестованных различаются практически на треть: чуть больше 103 тысяч у Мешика и более 134 тысяч у Берии. Это расхождение невозможно объяснить иначе, чем намеренной фальсификацией[1128].
К сожалению, по Латвии документов, на основании которых готовились соответствующие «докладные Берии», в научный оборот пока не введено. А вот по Эстонии предварительные документы имеются — они опубликованы историком Тыну Таннбергом. И здесь мы видим совсем другую картину.
Докладная записка о положении в Эстонии, как мы уже упоминали, готовилась одной из последних; ее проект был предоставлен Хрущеву только 20 июня 1953 г. Ей предшествовало два документа: подписанная министром внутренних дел ЭССР М. Крассманом «Справка о положении с национальными кадрами в МВД Эстонской ССР и о результатах проведенных мероприятий органами МВД Эстонской ССР с националистическим подпольем в Эстонии» от 4 июня 1953 г. и справка 4-го отдела МВД ЭССР «О работе органов МВД Эстонской ССР по ликвидации националистического подполья и его вооруженных банд за период с 1944 по 1 июня 1953 г.» от 8 июня 1953 г.[1129]
Сопоставление этих документов с подготовленным Е. Громовым проектом «докладной Берии» от 20 июня 1953 г., однако, преподносит нам сюрприз. В отличие от случая с докладной Мешика, данные, содержащиеся в справке Крассмана и справке 4-го отдела МВД ЭССР, в точности совпадают с данными, приведенными в проекте «докладной Берии» (см. табл. 4).
Таблица 4. Статистика советских репрессий на территории Эстонии за период 1944–1953 гг. в докладных М. Крассмана и Е. Громова [1130]
По мнению Тыну Таннберга, это совпадение свидетельствует о достоверности статистики, содержащейся в докладной от 20 июня 1953 г [1131]. В отличие от докладных записок по Литве и Западной Украине, фальсификации численности репрессированных в записке по Эстонии не обнаружилось. По всей видимости, это связано с тем, что данная записка готовилась не в аппарате Л. Берии, а в аппарате Н. Хрущева.
* * *
Окончательно вопрос о достоверности содержащихся в «докладных Берии» статистических данных о масштабах репрессий в западных областях СССР будет решен только после ввода в научный оборот подготовительных материалов, на которых эти документы основываются. Доступные к настоящему времени источники свидетельствуют, что статистика советских репрессий в «докладных Берии» была серьезно завышена по политическим соображениям. В качестве достоверного источника по истории советской репрессивной политики эти документы рассматриваться не могут.
«ТАКТИЧЕСКАЯ КОЛЛАБОРАЦИЯ»?
К ВОПРОСУ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ,
