оторвалась подошва И вот от нечего делать я принялся наблюдать за работой мастера, пока он пришивал мою подошву. Саму операцию, разумеется, выполняла специальная машина. Я подошел к мастеру и спросил: «Скажите, любезнейший, а как же вы раньше справлялись с этой задачей, когда у вас не было никаких машин?» Сапожник был уже в годах и говорил с акцентом — по-моему, у него в роду имелись сербы. А спросил я его просто по наитию, так как вдруг почувствовал, что мне очень важно узнать об этом. «Раньше мы все делали руками»,— ответил он и засмеялся, приняв меня, видимо, за дурачка И тогда я его попросил показать, как именно. Он, конечно же, сразу заявил, что ему некогда заниматься , подобной чепухой, но я предложил деньги — по-моему, долларов пять. И вот тогда он уселся рядом со мной, зажал между коленями ботинок и, имитируя движения, которыми прилаживают оторванные подошвы, начал «зашивать» его. И, поверите ли, его жесты точь-в-точь походили на пассы Мартины Ласло. Я попал в точку! Пулей помчался в больницу и связался с ее братом в Виргинии. И знаете что? Как раз перед тем, как Ласло свихнулась, ее бросил парень, который обещал на ней жениться и клялся в вечной любви. Догадываетесь, кем работал этот пройдоха?
— Неужели сапожником?
— Вот именно. Она не вынесла потери — и сама как будто превратилась в своего возлюбленного. Когда тот ее бросил, Ласло было всего лишь семнадцать. Девушка не мыслила жизни без него и полностью отождествляла себя с этим негодяем. А сейчас ей уже стукнуло пятьдесят два.
Киндерману стало грустно.
— Ну, и что вы об этом скажете? Я имею в виду способность выслеживать,— краснобайствовал психиатр.— Этот талант у вас либо есть, либо его просто нет. И проявляются такие способности довольно рано. Только-только закончив университет, я столкнулся с одним занятным пациентом. Он страдал депрессией. Несчастный утверждал, что постоянно слышит в ухе щелчки. И вот, после долгой беседы мне неожиданно пришла в голову идея. «А в каком именно ухе у вас щелкает?» — поинтересовался я. Он тут же ответил: «Всегда в левом».— «А в правом никогда?» — не унимался я. «Нет, только в левом».— «А можно, я послушаю?» — попросил я. «Пожалуйста»,— согласился больной. Тогда я приложил к его уху свое и — поверите ли? — действительно услышал щелчки! И довольно громкие. Оказывается, молоточек у него в среднем, ухе вечно соскальзывал и издавал эти злосчастные щелчки. Пришлось прибегнуть к помощи хирурга, и пациент сразу же почувствовал облегчение. А ведь он пролежал в психиатрическом отделении целых шесть лет. Именно эти щелчки и сводили его с ума — он сам себя считал психом, а отсюда и начиналась депрессия. Как только пациент понял, что щелчки ему вовсе не кажутся, что они реальны, он сразу же выздоровел.
— Да, просто потрясающе,— согласился Киндерман.— Ничего подобного я еще не слышал.
— Довольно часто я применяю и гипноз,— продолжал распинаться Темпл. — Хотя многие врачи не признают его, да и не верят в успех. И потом, гипноз считается в некоторых случаях даже опасным. Но взгляните на этих несчастных. Неужели лучше оставить их в том положении, в каком они пребывают сейчас? Боже мой, да надо быть воистину изобретателем, чтобы облегчить их страдания! И всегда искать новые пути. Всегда.— Он тихо засмеялся.— Я тут еще кое-что вспомнил. Во времена студенчества мы проходили практику в гинекологическом отделении. И вот там я наткнулся на одну больную, женщину лет сорока, которая жаловалась на странные боли в половых органах. Я часто и подолгу беседовал с этой пациенткой, наблюдал за ней и пришел к выводу, что место ей не в гинекологическом отделении, а в сумасшедшем доме. Никаких гинекологических заболеваний у нее не обнаружили. Я был убежден, что она просто свихнулась, и высказал свои соображения заведующему психиатрическим отделением. Тот побеседовал с этой женщиной, но в конце концов заявил, что не согласен со мной. Тем не менее время шло, и день за днем я все более убеждался, что наша подруга чокнутая. Но заведующий психиатрическим отделением и слышать о ней не хотел. И вот я решился. В один прекрасный день я улучил момент и вошел к ней в палату, прихватив с собой небольшую стремянку и резиновую простыню. Я запер дверь изнутри, накрыл женщину простыней до подбородка, поднялся на несколько ступеней, вытащил свою дудку и от души помочился на кровать. Женщина не верила своим глазам. Тогда я спустился с лестницы, свернул клеенку и молча удалился, не забыв прихватить и стремянку. А потом начал выжидать. Буквально через день в столовой я наткнулся на молодого психиатра. Он пристально посмотрел на меня и заявил: «Послушайте, а ведь вы оказались правы насчет той женщины. Вы даже не представляете, что она тут понаплела медсестрам!» — Темпл с довольным видом откинулся на спинку кресла.— Да, иногда приходится потрудиться. И пофантазировать.
— И для меня это был неплохой урок, доктор,— признался Киндерман.— В самом деле. Вы мне открыли глаза на кое-какие вещи. Знаете, многие врачи почему-то недолюбливают психиатров и в удобный момент не прочь покритиковать их.
— Идиоты,— буркнул Темпл.
— Между прочим, я сегодня обедал с одним из ваших коллег. С доктором Амфортасом, невропатологом. Может, слышали?
Психиатр прищурился.
— Уж Винс-то не преминул бы ущипнуть меня, это точно.
— Да нет же,— поспешил вступиться за своего нового знакомого Киндерман.— Ничего плохого о психиатрах он не говорил. Мы говорили совсем о другом.
— И что же?
— Он оказался очень симпатичным человеком. Кстати, вы не могли бы попросить кого-нибудь проводить меня до палаты Ласло? — Киндерман встал.— Мне необходимо осмотреть ее кровать.
Темпл поднялся с кресла и, свирепо взглянув на следователя, потушил сигару.
— Я сам вас провожу,— сердитым голосом предложил он.
— Нет-нет, ни в коем случае. Вы ведь чудовищно заняты. Я не могу быть таким навязчивым и отнимать у вас кучу времени — Киндерман поднял руки, как бы умоляя Темпла остаться в кабинете.
— Какая ерунда,— возразил Темпл
— Я правда не доставляю вам чрезмерного беспокойства?
— Это отделение — мое детище. И я по праву горжусь им. Пойдемте, я вам все покажу сам.— И он распахнул дверь.
— Это окончательное решение?
— Абсолютно.
Киндерман вышел в коридор. Темпл указал направо:
— Вот сюда, пожалуйста.— И быстрым шагом устремился вдоль коридора.
