— Это несложно. Когда одного из наших братьев здесьразоблачили, мы придумали возможность незаметно переправлять своих людей наматерик, — Воррен иронично улыбнулся. — Это было первым, что ясделал, когда прибыл в Джирох. Я был уверен, что мне и самому это когда-топонадобится. У меня есть пристань в порту и таверна рядом с ней. Ее содержитодин из наших братьев, но вообще-то это обыкновенная таверна, в ней есть все,что нужно, а так же подвал, от которого идет подземный ход к одному из моихпакгаузов. Вы можете взойти на корабль прямо из этого подвала, так что вас даженикто и не увидит на берегу.
— Сможем мы так одурачить Дэморга, Сефрения? —спросил Спархок.
Сефрения некоторое время сердито смотрела на него, но потомвсе же смягчилась. Она дотронулась кончиками пальцев до виска и Спархокзаметил, что седых волосков у нее прибавилось.
— Наверно, да. Да мы и не знаем, здесь ли он. Мартэл,может быть, сказал нам правду.
— Я бы не стал полагаться на это, — проворчалКьюрик.
— Даже если так, Дэморг не сможет понять секретаподземного хода.
— А кто этот Дэморг? — спросил Воррен.
Спархок коротко рассказал ему, кто такой Дэморг и чтослучилось с ними в Арсианском проливе, как погибло судно капитана Мабина.Воррен принялся по своей привычке расхаживать взад-вперед по саду.
— Про такое мы и не думали, когда рыли этот подземныйход. Нужно все таки принять дополнительные меры предосторожности. У меня впорту сейчас стоит шесть кораблей, если все они направятся в Ворденаис и выбудете плыть среди флотилии, это совсем собьет преследователей с толку.
— Не слишком ли много суеты? — спросил Спархок.
— Спархок, я знаю твою скромность, но сейчас ты,возможно самый важный человек в мире, по крайней мере до того момента, пока недоберешься до Симмура и не расскажешь все это Вэниону. Я не хочу пренебрегатьникакой возможностью помочь тебе, — он подошел к стене, окружающей сад ипосмотрел на садящееся солнце. — Нам нужно поспешить, — сказалон, — отлив сегодня начнется вечером, после сумерек, и нам надо успетьоказаться в подвале, когда корабль будет проходить мимо пристани. Я пойду свами, чтобы быть уверенным, что вы сели на корабль.
Они поехали к берегу. Путь их пролегал через знакомыекварталы, где Спархок когда-то содержал свою лавчонку. Дома по обе стороны былипочти как старые друзья и Спархоку даже показалось, что он узнал несколькихлюдей спешащих по узким проулкам в свете тонущего в туманном мареве на западесолнца.
— Предатель! — голос донесшийся сзади разнесся,наверно, надо всем Арсианским заливом и был до боли знакомым, — душегуб!
— О, только не это! — простонал Спархок. — Амы были так близки к… — он посмотрел на прибрежную таверну, которая была видна.
— Чудовище! — продолжал надсаживаться голос.
— Э-э-э… Спархок, — вкрадчиво проговорилКьюрик, — это мне кажется или леди и правда пытается привлечь твоевнимание?
— Оставь, Кьюрик. Лучше просто не обращать внимания.
— Как прикажете, мой господин.
— Негодяй! Чудовище! Подлец! Дезертир!
Последовала короткая пауза.
— Убийца! — добавила женщина.
— Ну уж этого я никогда не делал, — вздохнулСпархок и поворотил Фарэна. — Привет, Лильяс, — сказал он женщине,которая кричала, — он старался говорить как можно более мягким и мирнымтоном.
— Привет, Лильяс? — взвизгнула женщина. —«Привет, Лильяс!» Это все, что ты можешь сказать, разбойник?
Спархок с трудом сдерживал улыбку — чем-то Лильяс емунравилась, и — странно — встреча с ней даже как будто радовала его.
— А ты неплохо выглядишь, Лильяс, — пробормоталон, зная что это вызывает у нее новый взрыв эмоций.
— Неплохо? Неплохо?! После того, как ты погубил меня,после того, как ты вырвал мое сердце, утопил меня в трясине глубочайшегоотчаяния? — Лильяс трагически воздела руки к небу. — Едва ли хотькроха пищи коснулась моих губ с тех пор, как ты бросил меня без гроша в сточнойканаве!
— Но я оставил тебе лавку, Лильяс! — запротестовалСпархок. — Она кормила нас обоих, неужели твой аппетит так возрос, чтотеперь она не может прокормить тебя одну?
— Лавка? Да что мне лавка? Ты разбил мое сердце,Махкра! — она откинула капюшон и сорвала с лица покрывало. —Убийца! — закричала она. — Взгляни на дело рук твоих! — Лильяспринялась рвать черные блестящие волосы и царапать ногтями смуглое полногубоелицо.
— Лильяс! — рявкнул Спархок. — Прекрати. Тыпоранишь себя.
— Пораню? Да что мне до этого? Что может повредитьмертвой женщине? — прокричала вошедшая в роль Лильяс. — Ты хочешьувидеть кровоточащую рану, Махкра? Взгляни на мое сердце! — она разорвалана груди одежду, однако то, что при этом обнажилось, было все-таки не сердцем.
— О, мой Боже, — произнес Кьюрик, уставившись наобнажившиеся прелести Лильяс. Воррен смотрел куда-то в сторону, пряча улыбку,однако Сефрения смотрела на Спархока укоризненно.
— О, Господи! — простонал Спархок, спрыгивая сседла. — Лильяс! — резко сказал он ей. — Прикройся. Подумай ососедях и о детях, которые могут увидеть тебя.
— Какое мне до них дело? Пусть себе смотрят! —прокричала Лильяс, выпрямляясь и потрясая полными грудями. — Что значитстыд для женщины, чье сердце мертво?
Спархок подошел к ней и заговорил тихим голосом сквозьстиснутые зубы:
— Твоя грудь прекрасна, Лильяс, но я сомневаюсь, что тыудивишь кого-нибудь из здешних мужчин их видом. Ты действительно собираешьсяпродолжать все это?
Лильяс как-будто выглядела уже не так уверена, но приводитьв порядок одежду пока не торопилась.
— Ну что ж, поступай как знаешь, — пожал плечамиСпархок, потом заговорил громче, так чтобы слышали зрители, безмолвнозатаившиеся за своими окнами: — Твое сердце не мертво, Лильяс, и я думаю, доэтого далеко. Что ты скажешь насчет булочника Горджиаса и Нендана-колбасника? —спросил он, выбирая имена наугад.
С побелевшим лицом Лильяс отпрянула назад, прикрывая пышнуюгрудь.
— Ты знаешь? — испуганно пробормотала она.
То, что он так просто попал в цель, несколько расстроилоСпархока, но он не подал вида.
