Деятельность Резерва казачьих войск протекала независимо от Главного управления казачьих войск генерала П.Н. Краснова, однако отношения между этими двумя органами складывались благоприятно, и последнее активно помогало А.Г. Шкуро, не вмешиваясь в его действия. Однако на практике идея сбора казаков в единое воинское формирование столкнулась с немалыми трудностями, которые были связаны прежде всего с межведомственными отношениями внутри Рейха. Сложившуюся ситуацию наглядно иллюстрирует сообщение атамана Е.И. Балабина о трудностях, связанных с формированием инженерных частей из казаков в Праге: «Германская армия состоит из частей Вермахта и частей СС и СД… В Варшаве в батальоне СС более тысячи казаков и в сотне СД 250 казаков — новых эмигрантов. Но СС не имеет саперных, железнодорожных, танковых и других технических частей. Все это принадлежит Вермахту. Вермахт же никому не верит, и все формирования производит сам»[587].
Пожалуй, главной трудностью в работе нового органа было освобождение казаков с немецких заводов для зачисления их в строй. Несмотря на распоряжение Главного управления СС о том, чтобы таких рабочих увольняли с производства, администрация предприятий игнорировала его, ссылаясь на приказы германского трудового фронта. Освобождать казаков удавалось лишь после долгих препирательств с другими ведомствами. Были и прочие сложности в формировании казачьего корпуса, а именно — личность самого генерала А.Г. Шкуро. Вот как характеризует его деятельность в первые месяцы после назначения на должность начальника Резерва казачьих войск видный деятель казачьей эмиграции С.В. Маракуев: «Шкуро отозван в Берлин ввиду недостойного поведения в Вене… Он прикомандировывается к Главному Управлению, вероятно, по проискам Науменки (атамана В.Г. Науменко) и вопреки желанию Краснова, который этим назначением очень недоволен. Недоволен от также Ген. Науменко, который успел втереть в Гл. Упр. 9 кубанцев. В разговоре с Балабиным П.Н. высказал это недовольство, сказав о кубанцах, что „они казачьи жиды“ по своим ухищрениям и пролазничеству… Шкуро в Вене пьянствовал, брал взятки за выдачу удостоверений о прикомандировании „к его штабу“»[588].
Естественно, в таких условиях результаты деятельности Резерва казачьих войск никак не могли быть значительными. Уже после войны, давая показания на Лубянке, генерал А.Г. Шкуро сообщил, что с сентября 1944 года по апрель 1945 года им было направлено в 5-й запасной полк корпуса фон Паннвица до двух тысяч человек, а в Казачий Стан Доманова — до семи тысяч человек, главным образом стариков, женщин и детей[589].
Таким образом, можно сделать вывод, что главным источником пополнения для нового казачьего корпуса были боевые части казаков, перебрасываемые с других участков фронта. Осенью 1944 года в дивизию генерала фон Паннвица стали прибывать из разных мест большие и малые казачьи группы и целые воинские части. В их числе были два казачьих батальона из Кракова, 69-й полицейский батальон из Варшавы, батальон заводской охраны из Ганновера и, наконец, З60-й казачий полк фон Рентельна, с боями прорвавшийся на соединение с корпусом с Западного фронта. 5-й казачий учебно-запасной полк, дислоцировавшийся во Франции, был переброшен в Австрию (г. Цветле) — поближе к району действия дивизии. Кроме того, дивизию пополнили 1-я, 2-я и 3-я Волчьи сотни.
Об этих не совсем обычных казачьих формированиях стоит рассказать поподробнее. 1-я Волчья казачья сотня была организована 26 декабря 1943 года группой молодых казаков-добровольцев. В приказе по поводу формирования этой сотни было сказано: «Название Волчьей сотни — особых отрядов генерала А.Г. Шкуро в годы Гражданской войны — было грозою и смертью для большевиков. Пусть оно и в наши дни борьбы с ними страшит их и приносит им разгром и смерть»[590]. Командиром сформированной сотни стал подъесаул П.Ф. Беспалов, воевавший перед тем 9 месяцев вместе со своей Особой горной казачьей сотней на передовых рубежах «Кубанского предмостного укрепления». Как и в годы Гражданской войны, казаков из Волчьих сотен отличали волчьи хвосты на башлыках вместо шерстяных махров, а на их черных знаменах изображалась оскаленная волчья пасть.
Вслед за 1-й было решено создать 2-ю Волчью казачью сотню. Организовать ее германское командование поручило есаулу П.К. Емцову — старому казаку, активному частнику сражений еще Гражданской войны, бойцу 2-го офицерского конного полка Дроздовской дивизии, заключенному многих советских концлагерей. К началу февраля 1944 года сотня была полностью сформирована и направлена во Францию.
Вскоре появилась и 3-я Волчья сотня, только, в отличие от двух первых, она не была сформирована заново, а получила наименование Волчьей за боевые заслуги. «3 февраля 1943 года, — рассказывается о боевом пути этого подразделения в газете „Казачья лава“, — лучшие сыны станицы Динской с оружием в руках на своих боевых конях выступили в поход на Запад… По дороге к динцам присоединились казаки станиц Ново-Титоровской и Старомышастовской. Образовался отряд в 146 вооруженных казаков. Во главе его стал Атаман станицы Динской сотник Павел Борисович Рябо вол… Отряд в полном составе прибыл в Керчь. Отсюда он двинулся к пункту своего назначения— в город Винницу… Казачий отряд был немедленно брошен на борьбу с красными партизанами, действовавшими в районе Гайсина… После первого боевого „крещения“ сотня Рябовола получила приказ разбиться на 4 группы. Их командирами были назначены сотники Салай и Злой, хорунжие Демченко и Скопец… В декабре 1943 года на юге Украины организовалась 1-я Волчья казачья сотня под командованием подъесаула Беспалого. Ей был дан приказ выступить в поход в город Гайсин, там соединиться с сотней Рябовола… За славные боевые подвиги, совершенные к тому времени сотней Рябовола, ей было присвоено имя 3-й Волчьей казачьей сотни… 29 ноября 1943 года казаки покинули Гайсин и по приказу Германского командования вошли в состав 14-го сводного казачьего полка»[591].
Летом 1944 года слухи об организации Волчьих казачьих сотен дошли до генерал-лейтенанта А.Г. Шкуро. Вскоре ему был передан рапорт есаула М. Земцова, в котором подробно рассказывалось о формировании и боевом пути этих подразделений. Растроганный таким вниманием, атаман выразил желание лично посетить сотни на фронте и написал специальное обращение к «Казакам Волчьих сотен»: «Мои родные молодые волчата! С чувством неизъяснимой гордости и безграничной радости я прочитал рапорт есаула М. Земцова о сформированных 3 Волчьих казачьих сотнях под командованием подъесаула П. Беспалова (1 сотня), есаула П. Емцова (2 сотня), сотника П. Рябовола (3 сотня)… Мои родные сынки, волчата! Мои лихие и дорогие! Благословляю вас на ваше служение родной Кубани. Боритесь до последней капли крови, до последнего вздоха, за наше славное прошлое и за наше светлое будущее! Знайте твердо, что только вместе с Германской армией вы достигнете победы и сможете вернуться в свои станицы, к семьям своим!»[592]
