– А вы откуда знаете?!
Среди ночи у Лизы зазвонил телефон. Она вскочила с колотящимся сердцем. Не дай бог, что-нибудь с мамой или папой? Не успела она добежать, включился автоответчик, и мужской голос начал диктовать сообщение.
Оливер. И говорит громче обычного.
– Прошу прощения, Лиза Эдвардс, – внятно произнес он, – ты все-таки изменилась.
Она схватила трубку.
– Что?!
– И тебе привет. Тогда, в Дублине, ты гоняла с мальчишками в футбол, и я сказал, что ты изменилась, а ты ответила, что нет. Солнце, ты мне соврала!
– Оливер, сейчас без двадцати пять. Утра!
– Я понимаю, но с тех самых пор это не дает мне покоя. Заклинило, и все тут. Ты стала другой, солнце: на работе не так надрываешься, с этими ребятами дружишь, так почему ты сказала мне, что не изменилась?
Она-то знала почему, знала в тот самый день, когда это происходило, только зачем ему? А впрочем, какая разница?
– Потому что уже слишком поздно, чтобы вернуть нас, – выговорила она, поскольку Оливер молчал. – Проще думать, что я все та же стерва-аккуратистка, какой была всегда, верно ведь?
Оливер задумался над столь странной логикой.
– Это твой окончательный ответ? Больше ничего не хочешь мне сказать?
– Да вроде нет, Оливер.
– Ладно, солнце. Как знаешь…
Тед и Джой зашли к Эшлин якобы взять кассету и надолго застряли.
Все трое вскоре сгрудились перед телевизором, окруженные бутылками вина, штопорами, пакетами с попкорном и громадными плитками шоколада. И тут раздался звонок в дверь. Лицо Эшлин вспыхнуло: она все еще надеялась, что после долгих скитаний Маркус вспомнит, где его ждут.
– Я сама! – крикнула она, вскакивая с дивана, и побежала открывать.
За дверью оказался Дилан. Последние два месяца Эшлин виделась с ним, но в гости к ней он еще не заходил.
– Надеюсь, ты не рассердишься, что я без приглашения, – улыбнулся он, но по его голосу и блуждающему взгляду Эшлин поняла, что Дилан пьян. – Красавица ты моя.
Он погладил Эшлин по волосам, отчего ее тут же бросило в жар от макушки до самой шеи.
– Хорошая моя, – протянул Дилан нежным голосом.
– Спасибо. Проходи, у меня там Тед и Джой.
Дилан вошел в гостиную и через минуту без видимых усилий с его стороны очаровал Джой. То, что Дилан был, мягко говоря, расслаблен, не делало его менее привлекательным. Просто это был другой Дилан.
Фильм закончился, Дилан завладел пультом и принялся переключать с канала на канал, пока не нашел то, что ему нравилось.
– О, чудесно! «Касабланка»!
– Я всякую романтическую муть смотреть не намерена, – отрезала Эшлин, чем почему-то рассмешила Дилана.
– Какая же ты прелесть, – нежно сказал он.
– Не льсти мне, все равно смотреть я не буду.
– Прелесть, – повторил Дилан. Комплименты он всегда говорил легко и охотно, но Эшлин видела, что сегодня вечером дело обстоит несколько иначе.
– Не подлизывайся, Дилан!
– Я хранитель пульта!
– Это ненадолго, не надейся!
В последовавшей драке за пульт была опрокинута бутылка красного вина.
– Виноват, сейчас принесу тряпку, – сказал Дилан, но через минуту крикнул с кухни: – А где у вас тряпка?
– В ванной есть старые полотенца.
Эшлин вышла в ванную, залезла в шкаф, и вдруг прямо у нее над ухом раздался голос Дилана. От неожиданности она подскочила на месте и резко обернулась.
– Эшлин, – сказал он призывно.
– Что?
Но она уже понимала: что-то будет. Его взгляды, интонации, жесты прямо-таки источали желание.
– Милая Эшлин, – еле слышно шепнул Дилан. – Надо было мне оставаться с тобой.
Все эти одиннадцать лет Дилан обращался с нею как с младшей сестренкой, шутливо и грубовато. Сейчас он вел себя совсем иначе. Он нежно коснулся пальцем ее щеки…
«Он может быть моим, – вдруг отчетливо осознала Эшлин. – Через одиннадцать лет!»
А почему бы нет? С Диланом она чувствовала себя уверенной. Причем всегда, даже когда он был мужем ее лучшей – в то время – подруги. Да и сама она когда-то считала Дилана потрясающим парнем. Он нравился Эшлин, будоражил ее любопытство, она часто пыталась представить себе, каково это спать с Диланом. То был давний голод, так и не нашедший утоления.
В ее голове вихрем, сменяя друг друга, пронеслись несколько сценариев. Очень кстати, что волосы с ног она удалила. Исхудала, как тростинка. Тепло и ласка – то, что ей сейчас нужно. Да и секс не помешал бы.
А потом ей вдруг все стало совершенно безразлично.
Она сунула Дилану полотенце.
– Иди, вытирай.
Удивленный взгляд из-под взлохмаченной русой челки остановился на Эшлин. Дилан покорно взял из ее рук полотенце, аккуратно вытер лужицу и присел рядом с Джой. Через минуту начал увлеченно рассказывать, что сейчас произойдет в фильме.
– Замолчи, – остановила его Джой. Досмотрев фильм, она обернулась к Дилану и сказала: – Все, я иду домой, в постельку. Хочешь, присоединяйся.
Он окинул ее внимательным взглядом, криво улыбнулся и поднялся:
– С удовольствием! Привет, ребята!
Тед и Эшлин ошеломленно смотрели им вслед. Эшлин была почти уверена, что Дилан разыгрывает их. Но когда через несколько минут он не вернулся в гостиную, Эшлин поняла, что Дилан и не думал шутить.
Наутро Эшлин позвонила Джой на работу.
– Ты переспала с Диланом?
Ей казалось, она задала свой вопрос очень тихим голосом, но вся редакция, как один человек, тут же вскинула головы.
– Совершенно верно, – последовал жизнерадостный ответ.
– В смысле, ты занималась с ним любовью?
– Ну да, естественно! А я тебе что говорю! Эшлин с трудом пришла в себя.
– И как он тебе?
– Изумительно! Просто великолепен! На женщин зол как черт, и, разумеется, он мне не позвонит… – Тут Джой резко сменила тон. Теперь она была в ужасе. – Господи, Эшлин, ты ведь не обиделась, нет? Мне даже в голову не пришло… Я подумала, ты зациклилась на Маркусе, а я так ненавижу Клоду, и…
– Я не обиделась, – успокоила ее Эшлин. Хотя сама совсем не была уверена.
Впрочем, ее коллеги тоже.
В начале декабря нашелся покупатель на лондонскую квартиру Лизы и Оливера. Поскольку обстановка была включена в стоимость, Лизе оставалось лишь забрать оттуда свои личные вещи.
