– Ты помнишь, – жестко спросила она, – какой это был кошмар? Мы без конца ссорились, и это было так гадко… Ты ненавидел меня и мою работу.
– Верно, – согласился Оливер. – Но я и сам не без греха. Слишком был упертый. Когда ты передумала заводить ребенка, мне бы тебя послушать, я ведь помню, ты пыталась со мной поговорить, а я ничего знать не хотел. Вот почему так взбесился, когда понял, что ты по-прежнему принимаешь пилюли. Но если б я тебя выслушал, то… Да и ты, солнце, уже не такая железная, как раньше. Извини, – добавил он, увидев, что Лиза сердится, – но ты помягчела.
– А это хорошо?
– Конечно. Это просто чудесно!
И в ответ на ее скептическую улыбку он тихо сказал:
– Лиза, мы уже больше года живем врозь, а мне до сих пор тебя не хватает. Я так и не встретил такую, чтобы хоть отдаленно напоминала тебя.
Он глядел вопросительно, ожидая ее одобрения, согласия, какой-нибудь реакции, но Лиза сидела с непроницаемым лицом. Тогда весь его победительный напор куда-то делся, сменившись тревогой и неуверенностью.
– Если только у тебя еще никого нет, – благородно заявил он. – Тогда намекни, и я свалю. И забудь, что звал тебя обратно.
Лиза изо всех сил держала лицо, смотрела на Оливера и раздумывала, не позволить ли себе маленькую шалость, лукавый взгляд «может, нет, а может, и есть», чтобы поставить точку в этом опасном разговоре. Потом вдруг решила, что не надо. С Оливером она никогда в такие игры не играла, зачем уж начинать теперь…
– Нет, Оливер, у меня никого нет.
– Хорошо, – кивнул он. – Ладно, хватит мне тут выворачиваться наизнанку.
Повисла нервная пауза, и Оливер заговорил снова:
– Я по-прежнему тебя люблю. Теперь, когда мы оба стали старше и, надеюсь, мудрее, – неуверенно усмехнулся он, – кажется, я понял, что делать.
– Правда? – хладнокровно поинтересовалась Лиза.
– Да, – подтвердил он. – Если тебе нужно, я мог бы обосноваться в Дублине.
– Не стоит, в конце недели я переезжаю обратно в Лондон, – пробормотала она.
– Тогда, Лиза, – с убийственной серьезностью произнес Оливер, – вопрос только в том, нужно ли это тебе?
После долгого, напряженного молчания Лиза наконец заговорила:
– Да, наверное. – И почему-то застеснялась.
– Ты уверена?
– Да, – ответила Лиза твердо.
– Солнце мое! – в притворной ярости вскричал он. – Тогда зачем было меня так мучить?!
– Я боялась, – все еще робея, призналась Лиза. – И сейчас боюсь.
– Чего?
Она пожала плечами.
– Надеяться, наверное. Мне нужно было убедиться, что ты говоришь серьезно. Потому что… – Она помедлила и решительно закончила: – Я тебя люблю.
– Тогда ничего не бойся, – заверил Оливер. – Все будет хорошо!
– Когда это ты успел так поумнеть? – рассмеялась Лиза.
Оливер расхохотался в ответ облегченно и искренне. Так он всегда смеялся – как мальчишка. И вдруг Лизины мысли понеслись, точно спущенные с поводка борзые.
Повезло же ей получить второй шанс! От счастья ей хотелось летать, парить в невесомости. Она снова почувствовала себя совсем юной девушкой, любимой и желанной.
Теперь она все сделает по-другому. Они оба начнут все сначала. Не в силах остановить свое воображение, Лиза уже планировала вторую свадьбу, сказочную, из ряда вон выходящую. На сей раз никаких побегов в Вегас, нет, все будет как полагается. Мама придет в восторг… И можно вызвать фотографа из «Хелло!»…
Словно догадавшись, о чем она думает, Оливер воскликнул:
– Эй, тигрица, полегче!
Эпилог
Джек и Эшлин брели по пирсу. Был майский вечер, еще не стемнело. Взявшись за руки, они шли себе и шли.
– Хочешь жвачку? – предложила Эшлин.
– А я-то уж думал, все так хорошо, что лучше не бывает, – усмехнулся Джек.
Эшлин полезла в сумку. Сначала под руку попались таблетки аспирина, потом пузырек средства от стрессов, и наконец нашлась упаковка жвачек.
– Ты все еще таскаешь с собой эту ерунду? – удивился Джек. – Пластыри и прочее?
– Привычка, наверно.
Однако впервые в жизни Эшлин почувствовала, что как-то нелепо всегда носить с собой полный набор средств первой помощи.
– Не выбросить ли тебе их? Они тебе больше не нужны. Теперь все по-другому.
Эшлин удивленно посмотрела на Джека. Да, он прав, все изменилось.
– Ладно, придем домой, выброшу.
– А чего тянуть? Давай, брось свой багаж в море.
– В море? Мою сумку? Как же!
– Я серьезно. Ну ее!
– С ума сошел? А мои кредитные карточки? А сама сумка, если уж на то пошло?
– Кредитные карточки оставь, а сумку я тебе куплю новую. Обещаю.
– Да ты и правда не шутишь?
Эшлин посмотрела на Джека с любопытством.
– Ну ее, – повторил он и улыбнулся.
– Не могу, – сопротивлялась Эшлин.
– Можешь!
– Будь это моя сумочка из кожи питона, я тебя и слушать не стала бы.
– Но эта уже старая, – уговаривал Джек. – Смотри, ручка отрывается. Я тебе другую куплю. Ну, бросай!
– Ну ладно, выброшу! – наконец решилась Эшлин. – Бросаю! Вот, держи. – Она отдала Джеку бумажник, мобильный телефон, сигареты и упаковку жвачки.
– Поверить не могу, что делаю это! – Весело вскрикнув, она раскрутила сумку над головой – раз, два… И, изумляясь собственной смелости, она швырнула сумку в море. Сумка взлетела в вечереющее небо, рассыпавшись салютом из булавок, пластырей, шариковых ручек, – и плавно спланировала вниз, где ее почти бесшумно, без брызг и всплесков, приняло море.
