де Шоссэ расплавился, оставшись на земле круглой металлической пластиной.
Второй раз за утро занялся «Алый рассвет», на сей раз завязанный на моей крови и соединяющий Ланата-шесть и Гиэрт-один.
Анниэль помогла мне подняться и доплестись до портала.
Переход я не запомнила.
Часть 45
Ответы
Описывая собственные ощущения, прокручиваешь их в памяти и невольно переживаешь заново — не с той же силой, но с той же отдачей. Дописывая эту часть отчета, я чувствовала себя так, словно еще раз подралась со всеми Гадами сразу. Впечатление усиливалось из-за затекшего в сидячем положении тела.
Я поставила точку, отложила стилус и встала, с хрустом разминая конечности. Артем мельком покосился на меня (явно в надежде на внеплановый обеденный перерыв), но, убедившись, что я никуда не иду, со вздохом продолжил конспектирование. Пиши-пиши, стажер, навык полезный и жизненно необходимый для любого смысловера.
Так странно сознавать, что завершение этой истории — совсем близко. Хоть мне и не довелось лично присутствовать при предшествующих победному финалу событиях — по причине вынужденного постельного режима, но в неведении меня не оставили (пусть бы только попробовали!). А ведь я едва успела войти во вкус написания текста… Никогда бы не подумала, что это настолько затягивает. Можно вести дневник или попробовать сочинять произведения развлекательного характера, но у смысловеров и без сочинительства этих так называемых «рабочих сюжетов» хватает в избытке. Вот, пожалуйста, один сейчас передо мной (и, соответственно, перед тем, кто водит по нему глазами). И если уж писать-сочинять, то для кого? Отчет предназначен для отчетности, фантазии… для попаданцев, получается?
Забавно.
В любом случае, данный текст — мой первый отчет по делу, но, думаю, далеко не последний. «Сюжетов» во ВСМыСЛе хватит на всех. Особенно стоит учесть два факта: моя драконистость и мой же стажер-Избранный; уж мы-то точно без работы не останемся.
Эх, разминайся не разминайся, а текст сам себя не завершит.
* * *
Как выяснила я уже несколько позже, моя бессознательность продлилась трое суток, чем и воспользовались благодарные смысловеры-лекари (признательные тому, что не надо мучиться над подбором анестезии). Но мне и без вспомогательных веществ традиционно (для отпуска) снилась всякая ерунда: бледный до зелени Артем с надкушенным пирожком в руке, принцесса Красуантия в мини-юбке как у попаданок, Пинн, качающийся на праздничной мишуре, и попаданка Алина, которая превратилась в эльфийку и заявила, что она и есть та самая «рыжая эльфочка из отдела пространственной артефакторики». Это далеко не весь список пригрезившихся видений, но остальное перечислять не буду — я и так отроду драконица, прослыть еще и чокнутой не тянет. (приписка — Виктор все-таки заставил по возможности максимально описать испытанные ощущения, так что далее следуют несколько абзацев сумбура)
Сон обволакивал вязким туманом и заканчиваться не спешил. Окружающая действительность реализовывалась по частям, вторгаясь в сознание как поезд в тоннель: звуки, запахи, термические ощущения. Отдельно — негромкий механический гул, отдаленный шум голосов, отдельно — специфический запах лекарственных снадобий, аромат хвои, следом за ними тонкой, но все более навязчивой ноткой — эльфийские духи. Последним стало понимание, что воздух пригоден для дыхания и комфорта.
Внутренние ощущения собственного организма всплывали медленно (и лучше бы не всплывали): во-первых, головокружение — как ни странно, оно ощущалось даже в неподвижности и с закрытыми глазами; во-вторых, страшная сухость во рту, аж челюсть сводило; в-третьих (и главных) — жгучая боль. Казалось, что она обрела собственное и очень вредное сознание и планомерно меня изводила, пылающей саламандрой свернувшись в груди.
Первая вялая, но уже словесно сформировавшаяся мысль была о том, бывают ли у драконов паразиты и чем бы их вытравить (паразитов, конечно же!). Вторая — осознание-воспоминание того, что меня ранили, и понимание — если бы это случилось из-за драконьеров, я уже была бы разобрана на составные части.
Хотя, может, мне именно поэтому так плохо? Из черепа сделали, например, какую-нибудь посудину, и оттого головокружение…
Затем в мерный гул приборов вмешалось шуршание, и я разлепила веки.
Окружающая действительность оказалась возмутительно непривычной (на фоне ланатских событий, да и вообще): чисто-белый и ровный потолок, стены в весело-арбузную желто-зеленую полоску, две двери — одна в коридор, другая в санузел, забранное частой решеткой большое окно, за ним — день в самом разгаре. Я в горизонтальном (и цельном) положении на стандартно-гуманоидной кровати — тело под одеялом, руки вытянуты поверх, в вене капельница, плюс куча проводков и каких-то непонятных (и оттого еще более жутких) паутинок с колбочками, от которых разило магической энергией. Кого принесли в жертву, чтобы раздобыть приборы, не расплавившиеся от близости раненого дракона⁈ (примечание: не забыть поинтересоваться у начальства, потому что такие вещи чреваты взысканием моральных долгов в самые неудобные моменты)
Я очутилась в помещении лазарета для тяжелораненых и в соответствующем положении.
Большинство медицинских учреждений на определенном этапе развития цивилизации становятся схожи: максимально светлое помещение, большое окно, минимум занавесок, простая мебель, навевающий тоску оттенок стен, едкие запахи лекарств и обеззараживания и соответствующая атмосфера… ВСМыСЛовой лазарет, будучи медучреждением еще и МежМирового уровня, недалеко ушел от перечисленных стандартов.
До этого момента я никогда не находилась в лазарете дольше, чем нужно для того, чтобы пройти регулярный медицинский осмотр или сдать кровь. И не потому, что у меня замечательный иммунитет. Просто представьте себе дракона, у которого воспалился аппендицит или случился сердечный приступ. Уже странно, правда? Если уж на то пошло, с драконьей-то вспыльчивостью гораздо более реальна угроза апоплексического удара… но организм устроен все-таки иначе, чем у остальных гуманоидных народов, и умирают драконы преимущественно от рук убийц. Другие причины драконьей погибели мне не известны, хотя я готова допустить, что они существуют.
Шуршала посетительница. Заметив, что я открыла глаза, она радостно провозгласила:
— Мне сообщили, что у тебя наконец-то пошла мозговая активность! Как ты себя чувствуешь, Аметист?
На стул рядом с моей кроватью непринужденно уселась Али… Анниэль. В идеально отутюженной официальной форме смысловера-артефактора, причесанная, надушенная и элегантная до невозможности.
Что бы там ни говорил Суданский насчет «отфотошопленных» эльфиек, нельзя не признавать их красоту и умение держать себя. При взгляде на них пропадает желание прикладывать какие-либо усилия к своей внешности. Хотя мне (в тот момент) вообще не хотелось прикладывать какие-либо усилия.
— По крайней мере, себя чувствую, — хриплым, еле слышным шепотом ответила я; при вдохе в горле сразу запершило. От попытки сдержать кашель в груди словно разлился кипяток.
Анниэль мгновенно выхватила прямо из воздуха стакан с водой и салфетку и, бережно придерживая
