впереди, путешественники будут сильными, когда с ними столкнутся.
Но у Таши была более насущная забота. Она находилась в северо-восточной части Уларамита, в миле или двух от берегов Осир-Делина. Она взобралась на небольшой гребень, откуда открывался вид на бамбуковый лес, колыхавшийся на ветру, как изумрудный прибой. С того места, где она стояла, тропинка змеилась вниз по склону холма к тенистой поляне. Там, на влажной траве, лежали Нипс и сержант Лунджа, спящие.
Невысокий юноша свернулся калачиком, как ребенок. Обнаженный по пояс, он лежал спиной к Лундже, положив голову ей на руку. Его лицо было безмятежным, кожа неземной бледности на фоне ее полуночной черноты. Другой рукой Лунджа прижимала его к себе, ее перепончатая ладонь лежала у него на груди. Она была великолепным солдатом, мускулистой, как Неда, и высокой, как Герцил.
Таша послали, чтобы их найти. Ее предупредили, чего ожидать. Это было сутью лечения, единственным шансом Нипса. Чтобы справиться с разум-чумой, он должен хотя бы раз побывать в нухзате. Мистер Болуту сказал, что в прежние времена только один человек из тысячи мог впасть в нухзат. Врачи-селки согласились.
— Дело не в желаниях тела, — объяснил один из них. — Проститутки-длому никогда не приводили своих клиентов-людей в нухзат, какое бы сильное удовольствие они им ни доставляли. Исследования чумы, проведенные врачами Бали Адро, сделали это совершенно ясным. Только доверие могло вызвать нухзат. Самое глубокое доверие, самое интимное.
Он имел в виду любовь, конечно. Нипс должен был испытывать любовь к длому. И как кто-то мог это сделать? Заклинания и зелья бесполезны, сказал им Рамачни: можно вызвать увлечение и, конечно же, похоть. Но нухзат был таинственным и очень личным. Он не мог быть вызван как реакция нервного волокна. Он приходил — если вообще приходил — с искренними эмоциями, которых не могло вызвать никакое заклинание.
— Нет, — возразил Пазел. — Я знаю, что любовь может быть... внушенной. С помощью магии. Я видел, как это происходило.
— Ты говоришь о муртах, — сказал Рамачни, — но ныряльщики, очарованные мурт-девушками, на самом деле не были влюблены в них, а только сбиты с толку достаточно надолго, чтобы мурты их убили.
Пазел, покраснев, покачал головой, и Таша пришла ему на помощь:
— Он говорит не о ныряльщиках, Рамачни. Он имеет в виду Клист, мурт-девушку, чьи чары возымели обратный эффект, так что она влюбилась в него.
Рамачни посмотрел на Пазела с восхищенным удивлением.
— Это продолжалось, — пробормотал Пазел, — долго, очень долго. Она последовала за мной, последовала за «Чатрандом». — Он поднял руку, чтобы дотронуться до своей ключицы, где под кожей лежала крошечная раковина Клист.
Рамачни еще мгновение пристально смотрел на него, затем покачал головой:
— Мурт-мир — место, находящееся за пределами твоих знаний, Пазел Паткендл, или моих. Но вот что я знаю: видимость иногда может перерасти в настоящие чувства, если потенциал был заложен с самого начала.
Нипс перевернулся, потянулся к Лундже, не открывая глаз, и снова замер, запустив руку в ее волосы. Таше было трудно смириться с тем, что никакая магия не привела их к этому моменту. Лунджа согласилась в тот день, когда поднялась из ручья и принялась за работу, и эта работа привела ее сюда. Вероятно, они любовники. Какое это имеет значение? Я надеюсь, что это так. Даже Марила захотела бы этого, если бы знала.
Она спустилась с гребня обратно, тем же путем, каким пришла, затем позвала Нипса, как будто пыталась его найти. Через мгновение Нипс ответил ошеломленным криком.
Таша вышла на поляну. Лунджа ушла; Нипс натягивал рубашку. Никто не стал бы задавать им вопросов, никто не попросил бы их объяснить. Но когда Нипс подошел к ней, его глаза ничего не скрывали.
— Ты знаешь, — сказал он, нахмурившись. — Не притворяйся, ради Рина. Ты знаешь.
Что она должна сказать?
— Мне сказали, что вы будете здесь. Я имею в виду вас двоих.
Он был очень зол. Неужели он думал, что она смеется над ним?
— Они перепробовали все, прежде чем прибегнуть к этому. Они заставили меня выпить что-то такое, от чего у меня кровоточили десны. Это не сработало. Лорд Арим попробовал селк-магию, но это тоже не сработало. Рамачни погрузил меня в целебный сон. К следующему утру он понял, что это бесполезно.
— Мы были там, Нипс. Мы видели.
— Принц Олик сказал, что нухзат не опасен и даже не неприятен. Но для нее это вонюче ужасно. Не потому, что люди такие странные. О нет, это потому, что мы недостаточно странные. Она видела нас всю свою жизнь, знаешь ли. В клетках, зоопарках, иногда в кустах. Когда ее семья отправлялась на пикники, мать обычно позволяла ей подбрасывать морковь, кусочки хлеба. Позже мы уже не так часто бывали рядом. Дикие в основном мертвы и исчезли бесследно. Они никудышные охотники, хрупкие и чертовски глупые. Когда длому перестают их кормить, они просто умирают с голоду.
Он бредил, но не мог остановиться:
— И вот, однажды, появились эти бледные животные, которые, Питфайр, могут говорить. И что же происходит? Ее принц сразу же просит Лунджу отправиться с этими животными в дикую местность, и она отправляется. Прямо к Черному Языку, огонь-троллям и Адскому Лесу, то есть прямо в треклятые Ямы. Ее друзей убивают одного за другим. Потом она узнает, что даже не может вернуться домой, потому что теперь ее принц объявлен вне закона, и она будет наказана за то, что помогала ему, помогала нам, а в том городе у нее есть брат, Таша, и две племянницы, и обычный мужчина-длому, который мог бы на ней жениться. И когда она уже отдала все, чтобы защитить этих сумасшедших, уродливых животных, оказывается, что одному из них нужно...
Он замолчал; ему не хватало воздуха. Таша потянулась к нему, но он резко отдернул руку. Он пристально посмотрел на нее, словно ожидая худшего.
— Ты думаешь, Лунджа жаловалась, лады? Ладно, забудь об этом. Ни единого слова. Я просто думаю, складываю кусочки воедино, и как мне ее благодарить, Таша, она такая чертовски добрая, и внутри я знаю, что ей противно, она, должно быть...
— Но не тебе, — сказала она.
Нипс замахнулся на нее. Таша уклонилась от удара; она догадывалась, к чему это приведет. Он снова замахнулся; она отпрыгнула за пределы досягаемости. В третий раз его кулак задел ее щеку. Затем она легко подставила ему
