ложится, не раздеваясь, на кровать. И почти сразу засыпает.
Продолжение первой картины
Утро следующего дня. Алов стоит на железнодорожном вокзале. Звонит телефон.
Голос в трубке: – Николай, доброе утро! Не спишь?
Алов: – Пётр Викторович? Доброе утро!
Пётр Викторович: – Коля, дорогой! Жду тебя в Москве. Ты так неожиданно уехал. Ничего не сказал.
Алов: – Так получилось, Пётр Викторович. А что случилось? Я не могу сейчас возвратиться в Москву.
Пётр Викторович: – Николай, вчера состоялось заседание Синодального информационного отдела по поводу нашего журнала.
Алов: – И что же?
Пётр Викторович: – Закрыт журнал.
Алов: – Как закрыт?
Пётр Викторович: – Образно говоря.
Алов: – Не понимаю. Не одобрен синодальной комиссией?
Пётр Викторович: – Да. Отдел вынес отрицательное решение.
Алов: – А причины?
Пётр Викторович: – Причин несколько. Главное – нарушение журналистской этики.
Алов: – В чем же оно проявилось?
Пётр Викторович: – Сказали, что мы в каждом номере публикуем материалы, в которых критикуем обновленчество и экуменизм. Естественно, критикуются и лица, которые эти заблуждения проповедуют. И публикуем сплетни в виде версий. Хотя никаких доказательств не представили.
Алов: – Цензура, выходит…
Пётр Викторович: – Да.
Алов: – Это значит, что в храмах наш журнал вне закона?
Пётр Викторович: – Совершенно верно. Но это ещё не всё. Модернистам разрешили свои газеты и книги распространять в приходах. Всем.
Алов: – Интересный поворот.
Пётр Викторович: – Понимаешь, журнал, конечно, будет издаваться, но продавать его придется без всякого благословения. И вне приходов. Очень нужна твоя помощь. К тому же часть сотрудников придется уволить. Не сможем мы их содержать. Такие, Коля, дела….
Алов: – Я вас понял, Пётр Викторович.
Пётр Викторович: – Коля, приезжай. Жду тебя. Надо решать проблемы.
Алов: – Я Вам перезвоню. Позже. Хорошо?
Пётр Викторович: – Коля, когда сможешь приехать? Ты где? Далеко?
Алов: – Так. В одном месте. Я перезвоню. Извините, Пётр Викторович. Мой поезд пришел.
Пётр Викторович: – Коля, какой поезд? У тебя что-то случилось? Ты где?
Алов отключает телефон. Подходит к своему вагону. Подает билет и паспорт проводнику.
Проводник проверяет и возвращает документы и билет Алову. Николай входит в вагон.
Конец первой картины
Картина вторая
Православный монастырь на острове Крит
Отец Иоанн: – Дорогой брат, времена всегда одни и те же. А признаки Второго Пришествия нам известны. О чем печалится? Для христианина каждый день, как последний.
Отец Василий: – Так-то оно так…Тоска какая-то. Вязкая, тягучая.
Отец Иоанн: – Молитва – вот лекарство. Кто кроме Господа и Божией Матери сможет нас утешить? Тоска? Иной раз кажется, что ад давно вышел на землю. Но Господь победил этот мир.
Отец Василий: – Я слышал, что мощи епископа Матфея опять открыли, а они по-прежнему нетленные и мироточат.
Отец Иоанн: – Да, третий раз открывают за 40 лет. Никаких изменений. Отче, вы же знаете, что по афонской традиции после открытия мощей должны остаться только кости.
Отец Василий: – Когда-то епископ Матфей там подвизался, но большую часть жизнь он прожил в Афинах.
Отец Иоанн: – Тут есть очень важный момент. Нетление мощей не есть признак святости. Поэтому на Афоне сохраняют трезвение. Чтобы не впасть в прелесть. Своего преподобного Господь рано или поздно все равно прославит. Похороненного монаха через некоторое время выкапывают. Обычно через три года. Если кости его желтоватые – значит, он был праведной жизни, подвижником; если белые – значит, Господь его оправдал; если черные – этот монах умер без покаяния и в жизни часто согрешал.
Отец Василий: – А если нетленное тело?
Отец Иоанн: – Если же тело монаха окажется нетленным – тогда вся братия налагает на себя строгий пост и долго молится. После этого нетленное тело снова закапывают и через несколько дней или недель выкапывают. Обычно тело истлевает, остаются лишь костные останки.
Отец Василий: – Но бывают исключения. К тому же отец Матфей не был афонским монахом, а был Афинским епископом.
Отец Иоанн: – Конечно. Бывают и часто. Но только благочестивая и праведная жизнь во Христа – признак святости. Вот настоящее чудо. Прожить так свою жизнь. Я думаю, что отец Матфей не посрамил своего духовного отца. А исключения…И на Афоне есть нетленные и мироточивые мощи.
Отец Василий: – А кто был его духовный отец?
Отец Иоанн: – Святитель Нектарий.
Отец Василий: – Вот как. Не знал.
Отец Иоанн: – А вы знали, что когда отец Матфей приехал поддержать верующих, которые отказались переходить на новый календарь, в небе было знамение Святого Креста? И это видели многие. И даже есть фотографии того времени.
Отец Василий: – Сложная история.
Отец Иоанн: – Сложная. Епископ основал свою старостильную церковь и не имел канонического общения с другими поместными церквями. И в то же время он был человек высочайшей духовной жизни. Шесть покушений на него было организовано. И лишь один раз он был легко ранен.
Отец Василий: – Шесть? Кто же и зачем?
Отец Иоанн: – Сложно сказать. Он много писал против масонов. Но едва ли это они. Может быть местные политики, кому не нравилась его позиция. Какая теперь разница? Я верю, что отец Матфей со всеми святыми у престола Господня.
Отец Василий: – А вы как тут оказались? Неужели Мелетий отпустил?
Отец Иоанн: – Отпустил. Тут тихо. Спокойно. Я ведь не просто так позвал вас сюда, дорогой брат.
Отец Василий: – Не просто? Почти год прошел, как мы встречались, отец Иоанн.
Отец Иоанн: – Да. И собор сгоревший уже отстроили заново. Уже кресты ставят.
Отец Василий: – Я был опять на судебных заседаниях, но времени совсем не было поехать и посмотреть на новый собор.
Отец Иоанн: – Есть подозреваемые?
Отец Василий: – Есть, но это какие-то не те люди. Случайные.
Отец Иоанн: – Понятно. Не удивительно. Но сейчас у нас немного другая встреча.
Отец Василий: – Что-то случилось?
Отец Иоанн: – Вы знаете Николая? Друга Ивана Сергеевича?
Отец Василий: – Конечно. У него был сложный год. Журнал, где он работал, закрылся. Он болел.
Отец Иоанн: – Его искали в Москве убийцы Ивана Сергеевича. Вы знаете об этом?
Отец Василий: – Конечно, не знаю. Откуда у вас такие сведения?
Отец Иоанн: – Оттуда (показывает пальцем вверх, улыбается). Из окружения святейшего.
Отец Василий: – Вот как…
Отец Иоанн: – Они думали, что икона у него. Или он знает, где она.
Отец Василий: – Они ошибаются.
Отец Иоанн: – Ошибаются.
Отец Василий: – Иван Сергеевич отдал икону кому-то из хороших знакомых. Перед смертью. Я почти уверен в этом. Но никак не могу понять, почему этот КТО-ТО не может ее вернуть?
Отец Иоанн: – Боится.
Отец Василий: – Просто прийти и оставить икону в любом храме.
Отец Иоанн: – Может быть, этот
