Автобусом возвращалась домой.
Рённ сложил лист и спрятал его в карман пиджака.
— Это все, — сказал он.
Гюнвальд Ларссон вздохнул и разложил фотографии на девять аккуратных кучек.
Меландер вынул изо рта трубку, что-то проворчал и вышел из комнаты.
Колльберг, раскачиваясь на стуле, сказал:
— Ну и что мы узнали? Что в обычный день во вполне обыкновенном автобусе девятеро обычных людей без какой-либо понятной причины скошены автоматическим пистолетом. Если не считать неопознанного парня, я не вижу чего-то особенного в каждом из этих людей.
— Нет, про одного из них нельзя этого сказать, — молвил Мартин Бек. — Про Стенстрёма. Что он делал в том автобусе?
X
Через час Хаммар обратился с этим самым вопросом к самому Мартину Беку.
Хаммар собрал у себя специальную следственную группу, которая отныне должна была заниматься только убийством в автобусе. Мартин Бек и Колльберг также входили в нее.
Они обсудили собранные до сего времени факты, попытались проанализировать ситуацию и распределили задания. После того как все, кроме Мартина Бека и Колльберга, разошлись, Хаммар спросил:
— Что Стенстрём делал в этом автобусе?
— Не знаю, — ответил Мартин Бек.
— Кажется, никто даже не знает, чем он вообще занимался в последнее время Или, может, вы знаете?
Колльберг пожал плечами.
— Не представляю себе, — сказал он. — Выполнял ежедневные обязанности.
— В последнее время у нас было мало дела, — молвил Мартин Бек. — Поэтому Стенстрём достаточно часто был свободен. А до этого он много работал сверхурочно, так что мог себе позволить погулять.
Хаммар с минуту задумчиво стучал пальцами по столу. Наконец он спросил:
— Кто связывался с его невестой?
— Меландер, — ответил Колльберг.
— Думаю, что вам необходимо как можно быстрее поговорить с нею обстоятельнее, — сказал Хаммар. — По крайней мере, она может знать, куда он ехал.
Он умолк на мгновение и добавил:
— Если, конечно… Он вновь умолк.
— Что? — спросил Мартин Бек.
— Если у него ничего нет с той медсестрой в автобусе. Ты это хотел сказать? — спросил Колльберг.
Хаммар ничего не сказал.
— Либо у него было какое-то поручение, либо что-нибудь подобное, — сказал Колльберг.
Хаммар кивнул
— Вот и выясняйте.
На третьем этаже Кристианссона и Кванта встретил Колльберг. Он хмуро пренебрежительно кивнул им, потом открыл одну дверь и сказал:
— Гюнвальд, пришли те два типа из Сольны.
— Заходите, — послышался голос из комнаты.
Они вошли и сели. Гюнвальд Ларссон критически оглядел их.
— Садитесь, пожалуйста.
— Мы это уже сделали, — глупо сказал Кристианссон.
Квант нетерпеливо толкнул его локтем, чтоб он замолчал.
Он уже чувствовал, что их ожидает неприятный разговор.
Гюнвальд Ларссон минуту помолчал. Потом сел за стол, вздохнул и спросил:
— Давно вы работаете в полиции?
— Восемь лет, — ответил Квант.
Гюнвальд Ларссон взял со стола какую-то бумажку и начал изучать ее.
— Вы умеете читать? — спросил он.
— Конечно, — ответил Кристианссон.
— Тогда читайте, — сказал Гюнвальд Ларссон и подвинул к ним по столу бумажку.
— Вы понимаете, что там написано? Или вам пояснить?
Кристианссон покачал головой.
— Я сейчас поясню, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Это предварительный рапорт обследования места преступления. Из него следует, что две личности, которые носят сорок шестой номер обуви, оставили там после себя сотни отпечатков ног по всему автобусу, и наверху, и внизу. Кто, по-вашему, те две личности?
Ответа не последовало.
— Чтоб вам было понятнее, добавлю: несколько минут назад я разговаривал с экспертом лаборатории, и он сказал, что на месте преступления словно целый день резвился табун гиппопотамов.
У Кванта лопнуло терпение, и он злым взглядом уставился на Ларссона.
— Вот только гиппопотамы или другие звери не пользуются оружием, — мягко продолжал дальше Гюнвальд Ларссон. — А между тем в автобусе кто-то стрелял из вальтера калибра семь и шестьдесят пять сотых миллиметра, а если говорить точнее, стрелял вверх с лестницы, ведущей на второй этаж. Пуля отскочила от потолка автобуса и застряла в одном из сидений наверху. Кто, по-вашему, там стрелял?
— Мы, — сказал Кристианссон. — Вернее, я.
— Неужели? В самом деле? А зачем вы стреляли?
— Это был предостерегающий выстрел, — сказал Квант.
— Для кого?
— Мы думали, что убийца, может, все еще в автобусе на втором этаже, — сказал Кристианссон.
— Но там же никого не было, черт побери! Вы добились только одного: напрочь стерли все следы в этом проклятом автобусе! Не говорю о следах на улице! И чего было еще толочься возле трупов? Чтоб еще сильнее извозиться в крови?
— Чтоб посмотреть, нет ли там живых, — пояснил Кристианссон.
Открылась дверь, и вошел Мартин Бек. Кристианссон сразу поднялся, а за ним и Квант.
Мартин Бек кивнул им и вопросительно посмотрел на Гюнвальда Ларссона.
— Это ты так кричишь? Ругаешь этих парней? Ругань теперь не поможет.
— Поможет, — ответил Гюнвальд Ларссон. — Это конструктивная ругань.
— Конструктивная?
— Конечно, потому что эти два олуха… — Он прервался и прибегнул к другим словам. — Эти двое коллег— наши единственные свидетели. Вы слышите? Когда вы прибыли на место преступления?
— В одиннадцать часов тринадцать минут, — сказал Квант.
— А я сидел именно здесь, где сижу сейчас, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Мне позвонили восемнадцать минут двенадцатого. Даже если учтем, что вы возились около радио полминуты и что радиостанция, пока связалась со мною, затратила пятнадцать секунд, все равно остается больше четырех минут. Что вы делали все это время?
— Да… — начал Квант.
— Конечно, вы носились вокруг, как зачумленные крысы!
— Не вижу в твоих словах ничего конструктивного… — начал Мартин Бек, но Гюнвальд Ларссон сразу перебил его:
— Погоди. Хотя эти болваны на протяжении четырех минут уничтожали следы на месте преступления, они все-таки в самом деле прибыли тринадцать минут двенадцатого. И не по собственной воле, а поскольку им сообщил о несчастье человек, который первым увидел автобус.
— Старик с собакой, — сказал Кристианссон.
— Так вот. Им сказал о несчастье человек, имени которого они, видите ли, не записали, и мы б его, наверное, не нашли, если бы он сам любезно не пришел сегодня к нам. Ну, так когда вы увидели человека с собакой?
— Да как вам сказать… — начал Квант.
— Приблизительно за две минуты до того, как мы подъехали к автобусу, — сказал Кристианссон, глядя на свои ботинки.
— Вот именно. По словам того человека, вы целую минуту сидели в машине и морочили ему голову никчемными разговорами. О собаках, что ли? Это правда?
— Да, — пробормотал Квант.
— Выходит, что вы узнали о несчастье в десять или одиннадцать минут двенадцатого. На каком расстоянии от автобуса остановил вас тот человек?
— Приблизительно метров за триста, — сказал Квант.
— Сходится, сходится, — сказал Гюнвальд Ларссон. — А поскольку тому человеку семьдесят лет и он тащил за собой больную таксу…
— Больную? — удивился
