Секунду спустя его худшие подозрения, увы, подтвердились.
– Баксов пятьсот дай в долг. Завтра верну.
– Баксов?.. – Гринберг поневоле вспомнилсобственную давнюю и плоскую шутку. В нём даже встрепенулась было сумасшедшаянадежда: а вдруг она просто дразнит его, подсказывает, какими категориямиследует мыслить? – Слушай, – заговорил он свистящим шёпотом, –не надо пятьсот с возвратом. Возьми лучше двести… с отдачей. Ну… триста…
Он был похож на избалованного ребенка, которому пообещалидорогую игрушку, но как-то не получилось. Баловство баловством, а ребёнкавсё-таки жалко. Он ведь надеялся… ждал, мечтал… мысленно уже видел у себя вруках эту игрушку…
– Женя, Женя. – Виринея качнула головой с ласковымосуждением. – Я тебя как старого доброго друга прошу: дай денег. В долг.Отыграю на рулетке, отдам.
При слове «игра» Евгений Додикович припомнил не столь уждавние сражения в покер, и вот тут до него наконец дошло! Унаследованная отпращуров коммерческая жилка прозвенела золотым камертоном даже сквозь любовныйугар. Мечтательный Ромео мигом исчез, уступая место гражданину Корейко, и тот синтонациями Остапа Бендера восторженно констатировал:
– Гениально. Согласен участвовать в концессии. Задвадцать пять процентов. Обеспечу охрану, поддержку финансовую и моральную.Замётано.
Виринея кивнула. Консенсус был достигнут.
Рулетка изобретена в Париже и введена в употребление всалонах отелей Живра и Суасон, знаменитых по страшной игре, которая тампроисходила. Впоследствии братья Перрены усовершенствовали её. Сначала ониимели только нумера, числом тридцать шесть, и два цвета – чёрный и красный.Перрены прибавили к ним чёт и нечет, «манкэ» и «пассэ», первую, вторую, третьюдюжину, три колонны и, главное, два зеро, то есть два «плие» или два «такса»,при которых все проигрывали. Игра в рулетку – самая азартная из азартных…
М. И. Пыляев. «Старое житье»
Не играйте: если у вас депрессия, если вы зависимы оталкоголя, если вы чувствуете себя одиноким, если предназначенные для игрыденьги вы взяли в долг.
Советы начинающим
Не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался.
Народная мудрость
К вечеру распогодилось. Дождик иссяк, на небе показалсямесяц, бледный, ущербный, в частой россыпи оскольчатых звезд. Воздух сделалсяпрозрачным и стылым, на траву упала белая вуаль, под колёсами машин лопалисьхрусткие ледышки, в одночасье заковавшие лужи. Зима была уже не за горами.
Как раз шла программа «Время», когда к монументальным дверямказино «Монплезир» подкатил новёхонький перламутровый «мерседес». Мягкооткрылись дверцы, и неоновые огни озарили – как это нынче принято говорить –человека, похожего на Евгения Додиковича Гринберга. В белом смокинге. И – подручку с ним – роскошную даму, отдалённо смахивавшую на Виринею. Эта последняябыла облачена в довольно-таки откровенное платье, взятое напрокат.
– Отвали, – посоветовал Евгений Додиковичподскочившему молодцу из ресепшен. С вяканьем задействовал автомобильнуюсигнализацию и, снова превратившись в галантнейшего кавалера, мило улыбнулсясвоей даме: – Пойдём же, радость моя, труба зовёт.
Виринея внутренне заходилась от смеха пополам с отвращением.Тем не менее она нашла в себе силы проворковать по возможности томно:
– Да, веди же меня, милый, веди…
И они пошли… Нет, не совсем так. Даже совсем не так!
Они!
Прошли!!
Проплыли!!!
Продефилировали…
Неторопливо, под ручку, мимо накачанных гигантов,олицетворявших секьюрити. Гнездо порока, роскоши и наслаждений жило своейжизнью. Азартной, бьющей через край и на первый взгляд вроде бы вполнехаотичной. Но только на первый взгляд. На самом деле всё было под контролем.Крупье приглядывали за игрой, смотрящие по столам[165] – закрупье, менеджеры смены – за смотрящими, генеральный менеджер – за простымименеджерами, и, наконец, за генеральным менеджером – сам директор. Дедка зарепку… (Как гласит народное продолжение: внучка за сучку.) Тянут-потянут…капусту из карманов клиентов…
Мягко шелестели карты. Лязгали «однорукие бандиты».[166] Неслышно сновали официанты… Нецеломудренные красотки подвосторженные мужские крики изображали пламенную страсть, делая стриптиз«total-nude».[167] Слюни, похотливые взгляды, виртуальноеудовольствие… Кому этого было мало – в баре, попивая брют,[168]ждали своего часа проститутки…
– А что, по-моему, здесь неплохо! – Закуривтолстенную сигару, Гринберг воззрился было на женщин. Потом перевёл взгляд наВиринею: – Надеюсь, дорогая, сегодня ты меня не разочаруешь!
Есть анекдот. Муж с женой созерцают выступление юнойкрасавицы фигуристки. «Вот бы, – мечтательно произносит муж, –произвольную программу с ней откатать…» Жена грозно поворачивается к нему: «Яещё посмотрю, как ты сегодня обязательную откатаешь!»
– Уж я постараюсь, дорогой, уж я постараюсь… –Взгляду Виринеи позавидовала бы морозильная установка. Недаром слово «дорогой»всего чаще употребляется там, где речь идёт о не очень-то безоблачныхотношениях. Впрочем, Виринея нежно взяла Грина под руку, и парочка направиласьв зал для очень важных персон. Там играли по-крупному.
Горели в свете люстр глаза и караты, вертелись, завораживаявзоры, обманные круги рулетки, воздух отдавал духами и табаком, но главное –был пропитан алчностью, азартом, бешеной жаждой удачи. К чёрту рассудительностьи здравый смысл! Qui ne risque rien – n’a rien![169]
– Бедняжечка, никто с ним играть не хочет… –Виринея осмотрелась и потянула Гринберга к столу, за которым томился водиночестве крупье.
Она не знала, что в казино действует неписаный закон – несадиться за стол, где крупье не вызывает симпатии. А какие чувства моглипробудиться при взгляде на этого амбала с перебитым носом, плечами шириною вдверь и перстневой татуировкой «отсидел срок звонком»? Играть с ним на интересчто-то не хотелось. На него уже недобро посматривал пит-босс: «Гнать к чёртовойматери. Набрали уродов…» Да уж. Этот крупье был далеко не лощёным красавцем изфильма «про красивую жизнь».
