Посланец Убия пытался ретироваться, но запутался в одеяле, которым Карвабиэль умудрился заткнуть дырку в окне. Четвертый, а может, пятый удар Джер достиг цели. Острое лезвие меча прошлось вкось по неприкрытым кожей мышцам и отрубило руку точно посередине между плечом и локтем. Скелет не взвыл, даже не пошатнулся. Похоже, он не сразу заметил потерю конечности, а когда увидел торчащий обрубок вместо руки, яростно заскрежетал зубами и, позабыв о бегстве, накинулся на Джер. Однако поймать эльфийку оказалось нелегко, она быстро крутилась, уходя от ударов трех с половиной конечностей, пока двуручнику Анри не удалось отсечь клацающий зубами череп.
– Не трогай его, опасно, он ворует плоть! – предупредила баронесса Джер, когда та хотела взять в руки подкатившуюся к ее ногам голову.
Тяжело дышавшая Джер изумленно уставилась на баронессу, не понимая, о чем та говорила. В комнате было темно.
Джер видела, что поверженный Карвабиэль лежал на полу лицом вниз, но не могла разглядеть, что пришелец с того света умудрился сотворить с телом ее друга. Когда же Анри зажег свет и из мрака выплыли очертания трупа, Джер стало плохо. Выронив меч, эльфийка села на пол и зарыдала. От Карвабиэля остался лишь скелет, обтянутый отвислым чехлом кожи.
– Вот это зверье в здешних краях водится! – прервал зловещую тишину Анри, осторожно поддев кончиком меча культю. – Вампиры приходят по ночам, а эта тварь, видать, из моря во время шторма выплыла…
– Не угадал, его Мадериус подослал, – произнесла Карина, бледная, трясущаяся от страха, но все же не потерявшая сознание.
– Прошу поподробней, госпожа баронесса, – насторожился Фламер, чувствуя, что за словами девушки стояло нечто большее, чем подозрения или пустые фантазии.
Карина открыла было рот, чтобы рассказать спасителям все без утайки, начиная с того самого проклятого момента, когда над свечой застыла муха, но внимание слушателей было отвлечено протяжным шипением и бульканьем. Останки двух тел начали неимоверно быстро разлагаться, превращаясь в зловонную жижу черно-зеленого цвета. Через минуту весь пол комнаты был покрыт тонким слоем этой странной жидкости. Растворилась не только плоть, но и обувь и одежда трупов. Единственными напоминаниями о случившемся были меч и кинжалы Карвабиэля, лежавшие на полу в омерзительной слизи черно-зеленого цвета.
Трое, переживших кошмарное зрелище, молчали, даже Джер, только что потерявшая близкого друга, плакала тихо, без стенаний и всхлипов. С лестницы донеслись шаги. Шатаясь и держась рукой за сломанный нос, в комнате появился Намбиниэль.
– Кто это был? Что за свинарник вы здесь устроили и куда подевался Карв?
– Карва больше нет, – спокойно, без истерики, констатировала Джер прискорбный факт и, подобрав липкий от слизи меч товарища, ушла.
Пришедшие ровно через четверть часа после ухода Пархавиэля в обеденный зал компаньоны были очень удивлены, обнаружив за столом только Артура. Пират не стал вдаваться в подробности, куда девался непоседа-гном, а просто нагло соврал:
– Поиски друга – святое дело. Вчера не нашел, сегодня рыскать по городу отправился, – заявил пират, сосредоточенно ковыряя вилкой уже давно остывший омлет. – Думаю, к завтрашнему утру объявится.
– К завтрашнему?! – язвительно заметила Флейта, придав своему изуродованному шрамом лицу выражение недокормленной фурии. – А сегодня нам что, за него башмаки стаптывать прикажешь?!
– Флейта, к чему усугублять свои шрамы стервозностью характера? – невозмутимо произнес Артур, отправляя в рот и тщательно пережевывая очередной кусок. – А вообще, давно хотел тебе сказать. Парх же не виноват, что у тебя сложности с мужским полом и месиво вместо мозгов в голове. Ну чего ты на него взъелась, чего накидываешься по каждому пустяковому поводу? Неужели легче, когда не только у тебя кошки на душе скребут? Может, все-таки вырастешь из своих недоразвитых девичьих идеалов и начнешь воспринимать мир таким, какой он есть? Хватит искать виноватых в твоих несчастьях, хватит отыгрываться на тех, кто тобой дорожит!
– Заткнись, свинья! – не вытерпела оскорбительного нравоучения Флейта и, раскрасневшись, как добропорядочная жена, только к старости узнавшая о многочисленных похождениях своего супруга, быстро выскочила за дверь. Естественно, не забыв ею, то бишь дверью, как следует хлопнуть.
– Напрасно ты так, это подло! – вдруг заявил осмелевший Нивел и помчался успокаивать девушку.
– Не совался бы ты, куда не просят, сопляк, – проворчал себе под нос пират и, потеряв остатки аппетита, отложил в сторону вилку.
– Ну, в подлости и свинстве я тебя обвинять не стану, поскольку за вашей компанией долго наблюдаю, и ты был совершенно точен в формулировках, но все же это жестоко, – заявил деликатно молчавший во время перепалки подчиненных Совер.
– Ну, должен же был кто-то решиться ей правду сказать? Жестокость порождает жестокость, и прервать этот замкнутый круг может только вопиющая жестокость, – не хуже заправского философа изложил свою точку зрения Артур. – Флейта девчонка хорошая, но слишком борьбой сама с собой занята. А от этого те, кто рядом стоит, страдают. Несправедливо это, как мне кажется.
– Пират и романтик, странное сочетание. Обычно такие экземпляры, как ты, долго не выживают, – отметил граф Карвол, садясь за стол.
– Бывший пират, ваше сиятельство, – уточнил Артур, – а ныне непонятно кто, которому уже давно пора на покой. Кстати, весьма вам признателен, что не стали по-барски вмешиваться в разговор, который вас не касался.
– А к чему? – пожал плечами Совер. – Что бы от этого изменилось? Мне ведь по большому счету плевать, вместе с нами или без нас гном по городу бегать будет. Ты внешность Мивека Фалсо хорошо описал. Если Парх его случайно повстречает, то всяко знает, что делать… Пойми, Артур, я хоть и граф, но не дурак, какие в жизни повороты бывают, не понаслышке знаю. Мне верные люди нужны, которые в случае опасности спину прикроют, а не те, что льстят да лебезят, а как жареным запахнет, либо сбегут, либо нож в спину вонзят. Признаюсь честно, гостиничная прислуга мне уже доложила, что Парх с раннего утра вином накачался. Я даже догадываюсь почему, но не сую свой благородный нос в гномье дело. – Закончив монолог, Совер встал и, уже направляясь к выходу, сказал: – Через десять минут встречаемся перед гостиницей. И сделай усилие, перестань называть меня сиятельством, титулы на войне неуместны!
Разговор с Мартином не оправдал возложенных на него надежд. Маг внимательно выслушал Фламера, а затем честно признался, что не имеет ни малейшего представления, с чем Анри довелось столкнуться.
– Да как же так?! Ты же лучший некромант во всей Долине!
– Лучший только потому, что единственный, не считая дюжины презренных шарлатанов, – донеслось со вздохом из сферы. – Но дело в том, что искусство оживления мертвых в данном случае совершенно ни при чем. Я не знаю, что произошло с Убием, но верю рассказу баронессы. Советую и тебе повнимательней прислушаться к ее словам.
– Там был скелет, СКЕЛЕТ, понимаешь, а не рыжехвостый бескопытный дьявол или вырь лесной! – почти кричал Анри, благо, что из-за шума прибоя и свиста ветра его слов не было слышно далее, чем на пару шагов. – Оживлять и управлять останками тел, разве это не некромантия?! Чего ты мне голову морочишь, разве это не то, в чем ты разбираешься лучше всех магов вместе взятых?! Так почему ты не хочешь мне помочь, лень напрягать мозги?!
