Второй стол с едой оставили на площадке крыльца и, чтобы добраться до него, требовалось подняться по лестнице, поэтому порядок там сохранялся намного дольше. Лёха с Якушиным уже больше часа там что-то оживлённо обсуждали.
Дятел поочередно совершал набеги к каждому столу, и время от времени я отправлял его «на задание»: притащить два мандарина, канапе с сыром и виноградиной, томатный сок или стакан с вином.
Тифон сидел на пару ступенек выше нас, курил и кого-то высматривал, хотя Зоя танцевала в самом центре, и её нельзя было не заметить.
Мы с ней успели только обменяться приветственными поцелуями и перекинуться парой общих фраз. Но я с уверенностью почувствовал, что её магнетическая сила больше не действует, Настины чародейские манипуляции с коробкой Вансов вырвали меня из этого заколдованного круга.
Собрались все кроме суицидника и Тони. Прождали около получаса, после чего Артём заявил, что неявка равносильна проигрышу. Однако за них вдруг вступился Герасимов, и они с Марковым отправились их искать. Минут десять, где-то ходили, но потом вернулись в сопровождении этой взъерошенной и цепляющейся друг за друга парочки.
Деревянный стол из беседки был длиннее и шире, поэтому Артём выбрал его. Запрыгнул, потоптался. Лёха тут же влетел к нему, попрыгали оба. Стояло всё крепко. Хоть всей толпой пляши.
Амелин влез на столярную бандуру. Зоя крикнула: «Ура! Танцуют все!». И понеслось.
Девчонки бросились вытаскивать парней. Сначала Алёна затащила к ним в круг упирающегося Якушина, потом Настя с Сашей прибежали за мной, после им всем вместе удалось вытолкать Влада и Маркова. Лёха подключился сам. Чуть позже к нам присоединился и Макс. Егор танцевал с камерой.
Артём, как начал прыгать и размахивать руками, так и не останавливался. Иногда к нему на стол влезали Макс с Лёхой и они скакали все вместе.
Амелин пританцовывал более спокойно, сдержано, но явно и более умело. Его манера танца напоминала расслабленный шаффл. Двигался он легко, будто это ему ничего не стоило, но уловить, как он это делает не получалось.
Макс с Лёхой забирались и к нему тоже, один раз им здорово удалось перенять его стиль и изобразить такой синхрон, что девчонки восторженно захлопали.
Лёху с Зоей можно было считать безусловными звёздами танцпола, но стоило к нам в круг ворваться Дятлу, их свет померк, как свечение уличных фонарей с наступлением рассвета.
Дятел жёг. Он кривлялся, прыгал, размахивал руками и нескладно крутил бёдрами. Лёха так смеялся, что его откинуло к бортику фонтана, и он чуть не опрокинулся туда.
Девчонки же приняли Ваню на «ура», каждая норовила поддержать его безумный танец чукотского оленевода и от этого внимания он ещё сильнее заводился, яростно хлопая вместе со всеми в ладоши под HandClap.
Музыка билась и пульсировала. Радость тоже пульсировала. Необъяснимая и безудержная.
Все танцевали, бесились и дурачились. Гонялись друг за другом, пили, смеялись, обнимались и брызгались грязной водой из фонтана.
Свет горел только на втором этаже, и он ненавязчиво рассеивая ночной мрак, ложился тёплыми прямоугольниками светящихся окон и на брусчатую площадку, и на деревья, и на газон.
Как только начался медляк, я понял, что это лучшая возможность поговорить с Настей, но не успел дёрнуться, как меня поймала Саша, а Настю пригласил Влад.
— Слушай, Никит, я хотела тебе кое-что сказать... Ты не обижайся, ладно? — Саша повела меня в танце. — Просто я помню, что ты не понимаешь знаков и намёков тоже. Поэтому скажу прямо. Хорошо? В общем, наверное, у нас с тобой ничего не получится. Извини. Я только сегодня поняла, что мне нравится совсем другой человек.
Внутри себя я возликовал, но виду не подал, просто кивнул и сделал вид, что слушаю другие её оправдания, но на самом деле, мне уже было не до них.
Прямо позади Саши к сидящей на бортике фонтана Тоне подошёл Тифон. Я думал, хочет пригласить, но он лишь опустился рядом с ней, и я, едва различая сквозь музыку их слова, весь обратился в слух.
— Как нога?
— Уже лучше.
— Если что — обращайся.
— Спасибо. Буду знать.
— Как он? — Тифон кивнул на Амелина. — Грузится?
— Немного.
— Помирились?
— Да.
— Хорошо.
— А вы?
— Не знаю. Что-то пошло не так.
— Помиритесь. Ты просто из-за этой записи паришься. Все сказали подстава, и ты не можешь ничего предъявить, но всё равно переживаешь.
— Откуда ты узнала? — Тифон недоверчиво покосился на неё.
— Костик сказал, что ты — это я, если бы была парнем. Так вот, если бы я была парнем, я бы именно так и думала.
Он рассмеялся и подставил ладонь, Тоня отбила. И больше они ни о чем не разговаривали, просто сидели и смотрели на танцующих.
Зоя с Лёхой в своём экспрессивном танце с кружением и разворотами отдавили ноги всем ближайшим парам.
— Смотри, какая милота, — сказала Саша, когда мы чуть посторонились от них.
Вита принесла Артёму тарелку с канапе, но он, вместо того, чтобы взять у неё тарелку, поднял к себе её саму и, передав канапе прыгающему рядом Максу, заставил танцевать вместе с ним.
— Там, в лагере я совсем не поняла, чего он в ней нашёл, а сейчас вижу, как они подходят друг другу. Это так мило, когда люди подходят друг другу не по красоте, а по характеру. Правда? Вот мы с тобой не очень друг другу подходим. Ты обещал не обижаться.
— Я не обижаюсь.
— А знаешь, почему не подходим?
— Нет.
— Потому что ты слишком задумчивый.
— Разве?
— Когда кто-то слишком задумчивый, мне начинает казаться, что со мной что-то не так.
— С тобой всё так.
— О чём ты постоянно думаешь?
— О всяком. О разном. О жизни просто.
— Ничего себе. Философ значит?
— Да, нет. Оно само как-то думается.
— Тогда тебе к ним, — она махнула в сторону столика на газоне.
Там действительно шла какая-то оживлённая дискуссия: Дятел, Кристина, Марков и соизволивший подняться со стула Ярослав.
— А что там?
— Не знаю. Спорят и очень сложными словами разговаривают. Мы такое ещё не проходили.
Медляк закончился, и Саша снова беспечно умчалась допекать Лёху.
Шаффл приплясывал ровно в прежнем ритме, спокойно и технично, без лишних эмоций и сбоев. Как заводная игрушка: шаги, подскоки, шаги, развороты.
Артём, хоть и сбавил темп, но скакал по-прежнему бодро.
Вита раздобыла у девчонок резинку, чтобы собрать ему чёлку. Взмокшие волосы липли к лицу и застилали глаза. Потом Артём снял майку.
