Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
— Вот как, — буркнул Биф и откусил гигантских размеров кусок от своего батского пирога.
В этот момент на пороге появились другие свидетели по делу. Эду Уилсону и Роуз пришла в голову та же мысль, как скоротать время, что и нам. Биф принялся размахивать чайной ложкой, привлекая их внимание. Они подошли к нашему столу и по моему приглашению сели рядом. Их приход обрадовал меня значительно больше, чем появление жены лавочника тотчас вслед за ними. Она сразу же устремилась к нашему столу.
— Мне страшно повезло добыть себе место в зале, верно? — улыбнулась она. — Но ведь я заслужила его по праву. Однако, честно говоря, рассчитывала, что вы пришлете мне две контрамарки, как делает администрация театра «Ройал», когда я выставляю их афишу у себя в витрине. Ведь я непосредственно участвовала в расследовании, скажете нет? Как считаете, его оправдают?
— Нет, — ответил за всех Эд Уилсон, прикуривая новую сигарету от окурка предыдущей.
— Но ведь он наверняка и совершил преступление, — не унималась лавочница. — Это было ясно всем. Отпечатки пальцев на ноже и все прочее. Я не зря прочитала добрую сотню детективных романов. А кроме того, вина у него прямо на лице написана.
Не обращая внимания на ее болтовню, Биф оставался невозмутимым и равнодушным ко всему. Ни пустые рассуждения этой женщины, ни искренняя озабоченность Эда и Роуз не могли вывести его из равновесия.
Эд выглядел особенно расстроенным и встревоженным за достойного молодого человека, которого ожидала теперь трагическая участь.
— Знаете, — сказал шофер, — он всегда казался мне немного со странностями, и я порой не понимал, как лучше себя с ним держать. Но не хочется думать, что его повесят за убийство, которого он не совершал. Мне было явно не по себе в зале суда во время слушаний. Тот маленький и юркий прокурор попросту ловко все обстряпал. А вам как показалось?
— Но откуда вы знаете, что он невиновен? — с горячностью спросила лавочница. — У меня, например, сложилось твердое убеждение: он и есть убийца. Ведь только у него были для этого причины. Вот что важнее всего.
Роуз в любой момент могла разразиться слезами. Напряжение, которое она испытала при даче показаний в суде, видя на скамье подсудимых человека, у которого работала, сказалось на ней самым пагубным образом.
— Вы все кажетесь мне ужасными людьми, — вздохнула она. — Относитесь ко всему, словно к какому-то шоу с раздеванием. Даже если он сделал это, нет повода устраивать зрелище. И сержант Биф считает его невиновным, а ему лучше знать.
Но даже столь лестное высказывание в свой адрес не заставило Бифа прервать молчание.
— Он обязан знать такие вещи, — продолжила более воинственно настроенная одна из двух женщин. — Но вот только если ему так много известно, почему он не сумел отыскать настоящего преступника? Разве не в этом заключается профессиональная обязанность сыщика?
Эд Уилсон жестом заставил ее умолкнуть, потому что в кафе вошли рука об руку Питер Феррерс и Шейла Бенсон. Заметив нас, они сели подальше в стороне, но я счел своим долгом подойти к ним и высказать что-то ободряющее. Они попросили меня присесть, и я впервые почувствовал, в каком напряжении находится Питер. Он выглядел так, будто провел без сна несколько ночей подряд. А Шейла Бенсон, изменив своей обычной манере, была необычайно тиха и печальна.
— Какое же ужасное место этот суд, — с чувством произнесла она, бросив взгляд на Питера.
— Понимаю ваши ощущения, — заверил я. — Я сочувствовал вам обоим на протяжении всего процесса. Но не стоит пока терять надежды. Никто не может предсказать заранее, каким станет вердикт.
— Его признают виновным, — мрачно возразил мне Питер.
И через несколько минут, в течение которых я тщетно пытался произносить какие-то слова утешения, он посмотрел на часы, а потом заметил, что жюри совещается уже больше часа и нам самое время возвращаться.
Он оказался совершенно прав. Мы не провели в зале суда и десяти минут, когда вошел судебный пристав.
Биф впервые заговорил:
— Ну вот и настал момент истины, — прошептал он, а я понял, что на самом деле приговор присяжных волновал его гораздо больше, чем можно было представить.
Я знал: как раз сейчас мне следовало вглядеться в лица присяжных и постараться по их выражению понять, к какому решению они пришли. Но я даже испытал облегчение, когда понял, что они строго соблюдают традиционное правило и ничем себя не выдают. Они с максимальными удобствами вновь устроились в креслах, как будто готовились достойно пережить свой последний звездный час, хотя точнее было бы сказать — последние десять минут своей значимости. Единственный раз в жизни, размышлял я, присяжным даровали возможность самовыражения, настолько важного и бесповоротного, что им могли бы сейчас позавидовать Данте или даже Шекспир. Одним лишь словом они были способны не только потрясти сердца немногочисленной аудитории, но решить судьбу человека.
Старшина присяжных, невысокий, похожий на воробья мужчина с длинными, но редкими прядями волос на голове, как будто вылепленной из теста, поднялся и сделал глубокий вдох. Он сорвался почти на фальцет, заявив, что жюри вынесло свой приговор. Старшина не сводил глаз с судьи в ожидании следующего вопроса, затем произнес гораздо громче, чем требовали обстоятельства:
— Виновен!
Воцарилась полнейшая тишина. Никто не собирался падать в обморок, не разрыдался и не поднялся с места. Подсудимый лишь однажды посмотрел на присяжных, а затем его голова поникла и взгляд уперся в пол. Одни собравшиеся в зале были поражены вердиктом, другие так самодовольно наслаждались собственной прозорливостью, что даже не разговаривали между собой.
Судья откашлялся, провозгласил приговор в окончательном виде, и мы вышли из здания суда, услышав, что Стюарта ожидает казнь через повешение.
Глава 28
Несколько дней после окончания заседаний суда я не виделся с Бифом, поскольку вынужден был покинуть Лондон, чтобы хотя бы немного отвлечься. Вердикт настолько потряс меня, что я не мог заниматься какой-либо работой. Для меня исход дела стал реальным ударом. Я сам поразился, насколько легкомысленным выглядело теперь мое собственное отношение ко всему в ходе этого и предыдущих расследований. Я, можно сказать, сам себя уговаривал: исход обязательно станет благополучным. И каким бы безрезультатным ни выглядело следствие, проводившееся Бифом, как бы ни тревожился я из-за напрасной траты времени, меня не покидало предчувствие, что некое чудесное открытие Бифа станет весомым доказательством невиновности Стюарта. Он будет оправдан, а мою книгу увенчает счастливый конец. Но ничего подобного не произошло, и тем больнее было осознавать, какой глупостью с моей стороны было ожидание благоприятного для всех нас итога.
Когда через три или четыре дня от Бифа пришло письмо, я вскрыл его, испытывая лишь глубочайший скептицизм. Биф не стал бы утруждаться написанием какого-либо послания, если не добился каких-то важных «подвижек», а в них моя вера была уже полностью утрачена. Меня посетила горькая мысль, что упрямый оптимизм Бифа служит теперь лишь тщетной попыткой замаскировать его промахи в работе.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
