Глава I РОМКА — ПИСАТЕЛЬ
Ребята! Лешка, Рома! А ну-ка, отгадайте, кто сейчас звонил? — И кто же? — с трудом повернулся на крутящемся стуле Ромка, всеми силами оказывая сопротивление сестре, которая пыталась спихнуть его с места.
— Эля! На следующей неделе она к нам приезжает.
В комнату к детям вошла Валерия Михайловна. Брат с сестрой тузили друг друга, активно выясняя, чья очередь сидеть у компьютера.
— И когда же вы поладите между собой? — воскликнула их мама. — И при Эле так себя вести будете? Кстати, надо продумать, как мы здесь все разместимся. Эле мы, как и в прошлый раз, предоставим эту комнату, ты, Рома, будешь спать на раскладушке в гостиной, а ты, Лешка, как всегда, на диване, только мы его передвинем поближе к стене.
А почему это я на раскладушке? — возмутился Ромка — Пусть на ней Лешка спит.
А почему я? Мое законное место на диване, — широко распахнув свои большие голубые глаза, обиженно возразила девочка.
Вы уже не дети, — укоризненно произнесла Валерия Михайловна. — Особенно ты. Рома. Как мужчина ты должен уступать сестре.
Ромка двинул мышью так, что на мониторе пропала картинка.
Вот именно, я мужчина, и поэтому у меня ноги длиннее. Они у меня с раскладушки наружу торчат.
Ничего подобного, если и торчат, то совсем чуть-чуть, — запальчиво возразила Лешка.
Валерия Михайловна внимательно оглядела своих детей. Лешка сидела насупившись, а Ромка исподтишка показывал ей кукиш.
Вы что, не рады Элиному приезду?
Как же не рады? Рады, — первым опомнился Ромка.
А то! Просто класс! — загорелись глаза и у Лешки. Она не умела надолго обижаться. — Ты помнишь, как с ней было весело?
Помню, конечно. Привезет чего-нибудь, да? Помнишь, какие она тогда нам клевые подарки привезла?
А как же! Вот эта, моя любименькая, до сих пор со мной. — Лешка подбежала к креслу и сняла со спинки большую мягкую оранжевую обезьяну. — И Барби еще где-то валяется.
Нельзя быть такими корыстными, — попеняла мама.
Мы радуемся не только поэтому, — возразил Ромка.
Три или четыре года мы с ней не виделись? — наморщила лоб Валерия Михайловна и окинула сына взглядом. — Тебе, Ромочка, тогда десять лет было, а теперь вон какой большой стал.
Сам Ромка считал, что еще недостаточно вырос: на физкультуре он был восьмым в шеренге и все хотел дотянуться до одноклассника Артема, с которым мечтал по-настоящему подружиться. Тот-то был на построении вторым и нравился всем без исключения девчонкам в классе. Ромке, впрочем, до девчонок никакого дела не было, но раз в неделю он подходил к притолоке, где отец с незапамятных времен отмечал с раннего детства его рост, и проверял, какие сдвиги произошли за истекший период.
А мне девять было, но я отлично помню, как мы с ней в кафе ходили и ели там мороженое. Оно было такое вкусное! — мечтательно протянула Лешка и вызывающе взглянула на мать- И есть его можно было столько, сколько хочешь!
Вот-вот, а потом у вас у всех горло заболело, — напомнила Валерия Михайловна.
Мам, а она надолго приедет? — спросил Ромка.
Недели на две, наверное. А почему ты спрашиваешь?
А я подумал, смогу ли я пользоваться компьютером, когда захочу, раз она будет жить в нашей комнате. Может быть, я ей мешать буду? Или он ей самой понадобится? — Ромка озабоченно нахмурился.
Я думаю, что она дома все время сидеть не будет. Она по делам едет. С другой стороны, ты тоже какое-то время вполне сможешь обойтись без компьютерных игр. — Валерия Михайловна взялась за ручку двери, собираясь уходить, и добавила: — Уроки станешь чаще делать.
Я, между прочим, давно не играю, — обиделся Ромка. — Даже Лешка это тебе скажет. Он не играет, — подтвердила Лешка.
— А что же вы сейчас тут делали? И зачем тогда тебе компьютер?
— Я хотела рисовать. Интерьер квартиры, — пояснила девочка. — А он не давал. Ты же знаешь, что я, когда вырасту, стану дизайнером по интерьеру. А зачем компьютер Ромке, я не знаю.
Ромка сдвинул брови и глубокомысленно посмотрел на потолок:
А я, может, книгу пишу, вот зачем.
Что? — в один голос воскликнули Лешка с Валерией Михайловной.
Книгу, — снисходительно повторил Ромка. — Не писать же мне ее от руки: это и неудобно, и несовременно. А она лезет, мешает работать, — пожаловался он на сестру.
Понятно, — кивнула Валерия Михайловна. — Вез компьютера — никак. Бедный Пушкин, он-то как обходился?
И ему бы компьютер не помешал, больше бы стихов разных было. И вообще. Играл бы себе на компьютере, и не было бы у него времени на вся кие там дуэли.
Лешка даже подскочила на месте от удивления:
— Ромка, а почему ты мне раньше ничего не говорил? И о чем ты пишешь? Дашь почитать?
Это? — Она протянула руку к рассыпанным на столе листкам бумаги.
Брат стукнул ее по руке:
Отстань, не это. Я еще мало что написал, то есть, можно сказать, почти совсем ничего. Но я поставил перед собой такую цель, и я ее добьюсь. Не верите?
Да мы разве против? Пиши, Ромочка, это очень похвальное намерение. А о чем ты хочешь поведать миру? Что за жанр ты избрал? Ох, кажется, я догадываюсь. Детектив, не так ли? — пытливо посмотрела на сына Валерия Михайловна.
Что хочу, то и пишу, — насупился Ромка. — А как ты догадалась?
Я же тебя уже давно знаю и вижу к тому же, что ты читаешь в последнее время. Одни детективы.
А что, нельзя?
Можно, конечно, но желательно разнообразить выбор. Или меню, если по-вашему, по-компьютерному.
Мам, а он еще наизусть твою книжку вы учил, "Закон Мэрфи" Артура Блоха. Всякие там остроты и афоризмы, — справедливости ради заступилась за брата Лешка и, не удержавшись, добавила: — И вставляет их куда надо и не надо.
Тогда ты должен знать, что следствие закона Мэрфи гласит: "Все не так легко, как кажется…"
Ой. из-за вас я совсем про сковородку забыла! — воскликнула Валерия Михайловна и бросилась на кухню, где на плите что-то громко зашипело.
Ром, а о чем ты все-таки пишешь? — спросила Лешка. Вся ее былая обида рассеялась как дым, сменившись восхищением.
О чем, о чем! Я еще только сюжет разрабатываю. Мама в чем-то права. Думаешь, легко быть писателем? Но самое главное я уже сделал: составил рецепт создания детектива.
Какой рецепт?
А такой. В первую очередь надо изобразить группу ребят, среди которых самый главный обладает какой-нибудь отличительной чертой. Вот, на пример, у Альфреда Хичкока в детских повестях Юпитер — толстяк. И Фэтти у Энид Блайтон — тоже.
