Другие, более известные фигуры, которые вместе с Путиным были участниками кооператива «Озеро» в 1990-х, теперь занимают ключевые посты в крупных корпорациях. Игорь Сечин — вероятно, самое доверенное лицо президента — стал руководить «Роснефтью», получившей «ЮКОС» после расправы над Ходорковским. Президент, премьер и правая рука Путина, Дмитрий Медведев, был председателем совета директоров «Газпрома»[782]. Владимир Якунин, возглавивший «Российские железные дороги», говорил, что не «Озеро» «было причиной назначения некоторых людей. То, что мы были из Ленинграда, то, что мы знали друг друга, то, что у каждого за плечами был определенный опыт… Я точно так же выбираю своих заместителей по опыту, по знанию, по своему впечатлению от человека. Это естественно».
Гениальность — или хитрость — Путина состояла в том, чтобы осудить первое поколение олигархов, а затем создать второе, гораздо больше похожее на него самого. За время его долгого правления «силовики», политическая элита из спецслужб, слилась с бизнесом. Историк и писатель Перри Андерсон так подытожил его достижения в 2007 году:
Путин переиграл их. В его системе был достигнут более органичный симбиоз между двумя силами, и в этот раз доминировала политика. Сегодня два заместителя премьер-министра являются председателями совета директоров, соответственно, «Газпрома» и «Российских железных дорог»; четыре заместителя главы президентской администрации занимают аналогичные должности во второй по величине нефтяной компании, гиганте-производителе ядерного топлива, энергетической транспортной компании и «Аэрофлоте». Министр промышленности — председатель совета директоров нефтепроводной монополии; министр финансов — не только алмазной монополии, но и второго по величине государственного банка; министр связи и коммуникаций — крупнейшего оператора мобильной связи[783]. Все окутывает уникальная российская форма cumul des mandats [занятия одновременно нескольких постов][784].
Разграничение между «чистыми» и «грязными» деньгами в России не слишком релевантно. Горькая правда общественной жизни такова, что никто точно не знает, где эта граница и надежна ли она. Но олигархи сделали все, чтобы застраховать себя, — вывели как можно больше денег за границу и избегают конфликтов с Путиным и его окружением.
«Кремль Инкорпорейтед» — не юридическое лицо, у него нет директоров и акционеров. Но крохотной группе россиян он предоставил невообразимые выигрыши. Пока отношения были относительно теплыми, американцы и вообще Запад закрывали глаза на это (тем более что некоторые из них тоже числились в деле). Но после присоединения Крыма к России и боевых действий в других регионах Украины в начале 2014 года США и ЕС не только ввели против России санкции, но и впервые публично заявили о связях между Путиным и расхитителями национального богатства. Однако не похоже, что это будет иметь какое-либо значение. Структуры власти слишком пропитаны деньгами и слишком укоренены, чтобы реагировать на чьи-то вызовы.
Никто не может точно указать время и обстоятельства, в которых Дэн Сяопин сказал: «Быть богатым — почетно». И почти наверняка он не использовал таких слов, но история пожелала, чтобы он это сделал. Человек, которому приписывают открытие пути для капиталистического сдвига в коммунистическом Китае в начале 1980-х, имел несколько другие приоритеты. Он хотел защитить позиции Коммунистической партии Китая. Наилучшим, а может быть, и единственным способом сделать это в эпоху, когда государственные идеологии рушились по всему миру, было заключить в объятия своего заклятого экономического врага.
Как и «новые русские», первое поколение китайских магнатов неотступно льнуло к политической власти. В отличие от России, связь между правящей партией и бизнес-элитой возникла не в результате угроз и тайных сделок, но благодаря публичной официальной политике. И в теоретическом, и в риторическом смысле богатство крупных компаний и их боссов принадлежит государству.
Благосклонное отношение Дэна к капитализму подразумевало, что государство сохранит командные высоты в промышленности, финансах и прочих секторах экономики. Многие предприниматели отрицают, что их компания — «сыин» («в частных руках»); они предпочитают термин «миньин», который переводится примерно как «управляемая народом». Такому словесному прикрытию, разумеется, мало кто верит. Но эта полезная формула помогает официально определить отношение власти и правила игры.
Оценить состоятельность высокопоставленных партийных чиновников и их детей, так называемых «князьков», оказалось чрезвычайно сложно. Когда журналисты пытаются добиться каких-то деталей — например, New York Times в октябре 2012 года опубликовала расследование о семье бывшего премьера Вэня Цзябао, а Bloomberg в июне того же года изучил финансовые дела родственников нынешнего лидера страны Си Цзиньпина, — они мгновенно сталкиваются с ответными мерами: блокированием веб-сайтов (на китайском и на английском), отказе в выдаче виз журналистам и разрывом важнейших деловых контрактов. По утверждениям New York Times, в результате топ-менеджеры Bloomberg решили воздержаться от изучения состояний и активов крупных китайских политических фигур и не публиковать в Китае другие статьи по болезненным темам[785].
Однако это остановило не всех. В январе 2014 года международная группа изданий, в том числе британская газета Guardian, опубликовала самое подробное на данный момент исследование того, как китайская элита пользуется офшорными финансовыми гаванями. Статья, подготовленная Международным консорциумом журналистов-расследователей, показала, что более десятка родственников политических и военных руководителей, включая сводного брата Си, сына и приемного сына Вэня, а также дочь еще одного бывшего премьера, Ли Пэна, пользовались компаниями, зарегистрированными на Британских Виргинских островах. Организовать все это им помогали ведущие международные банки и консалтинговые фирмы. Не только россияне могли всегда полагаться на активную помощь западных компаний в удовлетворении их тайных нужд — то же самое, похоже, касается и китайцев.
Подобные обвинения причиняют руководству страны крайний дискомфорт. Придя к власти в 2012 году, Си обозначил главным приоритетом искоренение коррупции — до такой степени, что его атака на незаконные заработки считается одной из причин падения темпов роста китайской экономики в первой половине 2013 года. Но кто должен стать целью этой атаки, а кого следует обойти вниманием? Целевые показатели намеренно сформулированы туманно. Разоблачения отдельных коррумпированных чиновников считаются приемлемыми, даже патриотичными; но всякий, кто раскрывает публике неудобные факты о богатстве политика или бизнесмена, который сейчас в фаворе, может надолго оказаться в тюрьме за «распространение ложных слухов».
