В мифологии XX века особой популярностью пользовался сюжет о безумном изобретателе или банде анархистов, которые с помощью сверхмощного оружия шантажируют человечество. Когда антиутопия стала былью, в дело вступили старые клише. На роль безумца идеально подошел бен Ладен с фанатичным блеском в обоих глазах — настоящем и искусственном. Место анархистов заняли радикальные исламисты.
«Исламский терроризм» зародился только в 1970-е годы как явление чисто политическое, сконцентрированное в болевых точках конфликтов — в Палестине, Кашмире, Афганистане. При этом террористов заботливо пестовали и снабжали оружием «неверные» из советских и американских спецслужб. С прекращением «холодной войны» советские войска покинули афганские горы, забрезжил мир на Ближнем Востоке. Наступил критический момент — многочисленная армия людей, умевших только стрелять и закладывать мины, могла остаться не у дел.
Тут бы и распылиться бывшим федаинам-наемниками по другим «горячим точкам», но вмешался непредвиденный фактор — ислам. Точнее, воинствующий антизападный ислам, оживший после победы революции в Иране. Аятолла Хомейни бросил все ресурсы страны на финансирование исламистов за границей. Прежде террористы относились к религии предков без восторга, а теперь сделались «правоверными», и конфликты вспыхнули на прежних местах и с новой силой.
До сравнительно недавнего времени терроризм не был присущ мусульманскому обществу. Да и позже террористы действовали избирательно и в небольших масштабах. Все изменилось, когда на поле битвы с «неверными» вышел «террорист № 1» Усама бен Ладен. Секрет его могущества неведом никому. Конечно, саудовские родственники Усамы богаты, но вряд ли всех семейных капиталов хватит для оплаты тысяч боевиков в Чечне, Кашмире, Таджикистане и Афганистане. Ближе к истине слухи о том, что Усаму, когда он воевал против «шурави», финансировало американское ЦРУ, но и этим не объяснить преуспеяние непотопляемого саудовца. Не исключено, что дело в геополитических расчетах арабских монархов. Они не могут не знать, что запасы нефти — их единственное богатство — истощатся через какую-нибудь сотню лет. А еще вероятнее, что до того ученые «неверных» найдут какой-нибудь заменитель «черному золоту». Тогда и монархи, и их подданные разом станут нищими. Избежать этого можно только одним путем, завещанным первыми халифами, — с мечом в руках захватить земли «неверных», их имущество и жен. Каждый, кто побывал на Востоке, знает: Средневековье там еще не закончилось. На перекрестье интересов нефтяных шейхов, обиженных Западом диктаторов и партизанских вожаков возникла тоталитарная идеология, которую многие называют ваххабизмом, хотя с историческими ваххабитами — борцами за «чистоту веры» — она имеет мало общего. Основной объект их враждебности — Запад, которому они выставляют счет и за колониальное угнетение, и за нынешнее преуспеяние стран «золотого миллиарда». Ваххабиты сплочены и хорошо организованы. И они всерьез собираются завоевать мир. За ними огромные деньги, которыми Запад сам оплачивает свое разрушение, покупая на Востоке нефть и наркотики. За ними массы неграмотных и фанатичных сторонников, которых не грех обмануть и бросить на убой ради «святого дела». Наконец, за ними в известном смысле и будущее — могущество исламских стран резко возрастет, когда (или «если») они создадут у себя современную промышленность. Имеет значение и «пятая колонна» на Западе: некоторые цифры уже приводились, и если эта тенденция сохранится, то скоро она достигнет критической величины. Но в плане практических действий ваххабиты отнюдь не стремятся к такой модели исторического развития, которую политологи считают оптимальной. Им не нужно преуспевающее государство, или даже объединение государств, «умма» с обеспеченными гражданами. Им нужна масса управляемых людей, масса, бесперебойно поставляющая шахидов — а сытые люди куда менее восприимчивы к радикальным лозунгам, чем голодные и неграмотные.
И еще об одной стороне дела.
Международный терроризм неоднороден. Спектр достаточно широк. Здесь и «левацкие» группировки, всевозможные маоисты, троцкисты, леворадикалы из обширной палитры коммунистических и анархо-синдикалистских движений. Здесь и «правые», организации неофашистов и тому подобных правых националистов. К ним, как правило, примыкают сепаратисты — иногда в их «окраску» примешиваются и религиозные «тона». Здесь и «уголовный», в традиционном понимании, терроризм — преступления против правительств, организаций и личностей с прямой материальной корыстью (похищения и шантаж с целью получения выкупа). Здесь и действия маньяков[147]— они редко, но все же имеют и международный характер. Сама многочисленность направлений терроризма указывает, что существуют некие глубинные социально-политические закономерности его появления и распространения.
Во все времена существовало, равно как «обычная» преступность, стремление отдельных лиц и их сообществ к изменению если не существующего в соответственной стране строя, то, по крайней мере, того соотношения властных и финансовых структур, которое составляло реальность государства. Так было во все времена; бунтари, смутьяны, заговорщики, мятежники и так далее появлялись всегда, во всех государствах и во всех формациях. Всю историю шла борьба против них — или шла их борьба против тех, кто занимал «несправедливое», с их точки зрения положение, обладал «несправедливыми» привилегиями и так далее. Форм этой борьбы было и есть множество — бунты, смуты, заговоры, дворцовые и теневые перевороты, тайные и явные организации, вплоть до гражданских войн. Весьма разнообразны и способы общественной или групповой (клановой, государственной и т. д.) самозащиты: всевозможные механизмы «высылки» потенциальных смутьянов, кастовые и цеховые системы, клерикальная поддержка социальных иерархий, общественное призрение и социальное обеспечение и так далее. Наиболее оптимальной на сегодняшний день представляется социальная организация социал-демократического толка — не случайно, наверное, в странах «европейского социализма», в Скандинавии в частности, уровень терроризма самый невысокий. Террор — оружие слабых; это не клеймо, а констатация факта. Развитие организационно-технической базы силовых структур и политическая воля подавляющего большинства правительств таковы, что за редким исключением лобовые военные действия, а зачастую и «городская партизанская война» попросту обречены. Очаги террористических движений, особенно на почве национализма и религиозного радикализма, могут тлеть достаточно долго и могут, — как показал хотя бы «черный сентябрь США», — приводить к тяжелым жертвам и потерям. Но попытки «лобового» противостояния обязательно оборачиваются разгромом «оппозиционеров». Но если отбросить личные амбиции и личный фанатизм, а также — практически во всех случаях без исключения — корыстолюбие «вожаков», лидеров террористических организаций, то нельзя не признать, что за ними есть социальная база. Существует достаточно большое количество людей, которые испытывают социальную ущемленность — и в таких размерах, что готовы принять «теории», «доктрины», «фетвы» и так далее, борьбы на грани, или за гранью самопожертвования.
