– Так уж и не противоречат?
– Истинно так. – Тыяхша опустила руку. – Они не противоречат, они дополняют друг друга.
– Объясни, – попросил Влад и открыл глаза.
Тыяхша, почувствовав его пристальный взгляд даже через тонированное стекло, отвернулась.
– Тут нет ничего сложного, – глядя куда-то вдаль, сказала она. – С точки зрения твоего сознания, ты сам управляешь своей жизнью, а с точки зрения Сознания Высшего, твоя жизнь – часть давно прописанного плана, и каждый твой шаг предопределен. И здесь нет никакого противоречия, поскольку твое сознание встроено в Сознание Высшее, а Высшее – в твое.
– Авология? – догадался Влад. – Все во всем?
– Да – все во всем, – подтвердила Тыяхша.
– И что из этого следует?
– А то, что ты зря переживаешь. Делай то, что считаешь нужным, а то, что должно случиться, случится.
Произнеся это, Тыяхша поежилась и взглянула на небо, будто надеялась увидеть в вышине причину своего неожиданного озноба.
– Дай-то бог, чтобы случилось, – протянул Влад и тоже задрал голову.
Ничего нового там, наверху, он не увидел. Все то же: желто-голубая муть, легкая облачная пелена и оранжевый блин беспощадного Рригеля.
– Даст Бог, – продолжая глядеть на небо, пообещала Тыяхша. – Обязательно даст. Ты главное не волнуйся.
Влад хмыкнул:
– Твой старший брат уже посоветовал мне ум не волновать.
– Гэндж плохому не научит, – кивнула Тыяхша и вдруг озаботилась: – Кстати, он не забыл сказать, что с помощью браслета можно стрелы останавливать?
– Собирался. Только я уже в курсе. Вчера само собой вышло две завернуть. Освоил с перепугу.
– Ну вот и хорошо, – успокоилась Охотница и стала собираться: – Все, Влад, мне пора. Заболталась с тобой, а дел еще – не переделать.
– Куда сейчас?
– Новых добровольцев в стрелки определять. Видел, сколько набралось?
– Обратил внимание. Кузнецы-мастеровые?
– В основном – да, но есть и случайные люди. Приезжие торговцы, бродяги, несколько курьеров и даже один лекарь. Мы всех, кто в город случайно или по делу забрел, собрали в кучу. Кого силой, кого уговорами. Усадили на подводы и сюда.
– Это грамотно, – похвалил Влад. – И людей спасли, и Зверя с носом оставили. Зачет. Только я не видел твоего отца. Где он?
– Остался дома, – тихо сказала Тыяхша.
Влад не стал выспрашивать, почему так. Догадался, что мистеру Дахамо все нипочем. И Зверь в том числе. Чего ему Зверь, когда он сам колдун. Захочет, камнем станет. Захочет – солнечным зайцем. Или каплей росы. Был он, и – чики-пики – нет его. Ищи, Зверь. Свищи, Зверь. И даже не надейся.
– Значит, говоришь, будешь новых волонтеров под ружье ставить?
Вопрос был пустым. Просто хотел солдат еще на чуть-чуть задержать девушку.
Не распознав его уловки, она стала отвечать:
– Тех, кто захочет Зверя бить – обязательно. Это поначалу. Потом буду с женщинами и детьми сеять фенгхе. Потом – растягивать шатер. Потом – готовить барабаны.
Влад недоумевающе потряс головой:
– Зачем сеять? Какой шатер? Что еще за барабаны?
– Некогда рассказывать, сам все увидишь, – отмахнулась от его вопросов Тыяхша. – Побежала я. Час Зверя близится.
– Раз так, беги, – вздохнул Влад и «сделал ручкой». – Бог даст, увидимся.
– Даст, не сомневайся, – вновь горячо заверила Тыяхша и направилась к смотровой башне. Через несколько шагов остановилась и, обернувшись, сказала: – Совсем забыла. Я с новобранцами тебе ящик стрел пришлю. Про запас.
Влад приложил руку к сердцу:
– Спасибо за заботу. Отслужу.
И когда Охотница скрылась под аркой смотровой башни, пропел манерно на языке своей матери:
Но ты уйдешь холодной и далекой,
Укутав сердце в шелк и шиншилла.
Не покидай меня. Не будь такой жестокой.
Пусть мне покажется, что ты еще моя.
– Нравится? – спросил подошедший к нему Болдахо.
– Кто? – не понял Влад.
Муллват шмыгнул носом:
– Это-то… Тыяхша.
– Так нравится, что даже свататься буду, – признался Влад и тут же добавил: – Если, конечно, Зверя сегодня сковырнем.
После этого взглянул на Болдахо, ожидая увидеть на его лице иронию. Но тот оставался совершенно серьезным. Правда, если бы Влад хорошенько присмотрелся, прочитал бы во взгляде хитреца: «В женихи годишься. Главное – не арраг. А то, что землянин, так кто без недостатков». Но Влад не присматривался. Приобняв в порыве чувств своего простуженного заместителя, спросил:
– А скажи-ка, друг мой любезный, что это означает – «сеять фенгхе»?
Болдахо не стал разглагольствовать, показал пантомиму. Изображая сеятеля в поле, зачерпнул из воображаемой корзины воображаемое зерно и стал разбрасывать его вокруг себя широкими движениями.
– Зачем? – не понял смысла Влад.
– Крысы.
– Крысы?
– Так-то да. Крысы, мыши, эти еще… Того-самого… Которые слепые.
До Влада наконец-то дошло:
– Ты о Зверье в обличье всей этой мелкой зубастой сволочи?
– Так-то да, – закивал Болдахо. – Это-то так. Туда-сюда.
Вскоре Влад убедился, что никто тут с ним не шутит: не прошло и часа, как три десятка бригад дружно заработали на всех двенадцати улицах-радиусах Внутреннего Города. Мальчишки толкали небольшие тачки, наполненные золотым песком, а женщины рассыпали золото совками для печной золы. Через два часа вся брусчатка была засыпана драгметаллом. И город засверкал. Превратился из города-крепости в Сияющий Град на Холме.
А потом дело дошло и до шатра – огромного полотнища, сшитого из тонкой белой ткани, в которую искусно вплетена золотая нить. Полотнище натягивали сегментами, внахлест, от металлического штыря на перевернутом куполе Храма Сердца к смотровым башням крепостной стены. Участвовали в мероприятии все жители города: кто канаты тянул, кто скрепляющую нить сквозь петли просовывал, кто, стоя на крышах домов, подпирал с помощью особых телескопических мачт само полотно.
– Цирк-шапито на выездных гастролях! – восхищенно оценил Влад результат веками отработанной оборонительной технологии. – Пожалуй, тут ни одна птичка не пролезет.
– Так-то да, – согласился Болдахо, вставляя поданный снизу канат в специальную скобу на бруствере.
Только с шатром дело сладилось, в секторе появились двое – кривоносый мужчина лет сорока, по самые глаза заросший бородой, и худощавый юноша, почти мальчик. Они втащили на стену ящик со стрелами, о котором говорила Тыяхша. Кривоносый волонтер, быстро определив во Владе главного, подошел и, вытирая тыльной частью ладони пот со лба, заговорил на аррагейском. Тут уже Влад обошелся без помощи переводчика. Тем более что обменялись они с мужиком всего несколькими короткими фразами.
