Старика охватил страх, он оцепенел, глаза полезли на лоб. Повернув ко мне запыленное лицо, он, цепляясь за ноги, молил о пощаде, но с языка слетала не человеческая речь — слышалось только животное хрюканье.
И все равно я не мог заставить себя нажать на курок.
— Стреляйте! — приказала Амелия.
Но моя рука дрогнула, и я опустил оружие. Существо прыгнуло на меня. Его руки превратились в когтистые лапы рептилии, кожа на запястьях потемнела и покрылась твердой чешуей. Я ударил его пистолетом по голове, сбил на землю и быстро обернулся, ожидая нового нападения со спины.
Но ничего не случилось, только Амелия читала нараспев, как я догадался, заклинание из «Книги мертвых». Ноги существа начали съеживаться, перекошенное лицо сплющилось в морду бегемота, а сама тварь билась в конвульсиях и корчилась от боли на земле. Отверзлась пасть — красная и огромная, — из нее вылетел ястреб-перепелятник и стал бешено кружить у меня над головой.
— Ба Изабеллы, — прошептала Амелия. — Вы можете довести ее до естественного конца — должны помочь ей обрести загробную жизнь.
В благоговейном страхе я протянул руку навстречу птице. Трепетание ее крыльев создавало тысячу образов, обволакивавших меня запахом Изабеллы, ее шепотом. Наконец ястреб опустился ко мне на плечо.
Амелия отобрала у меня пистолет и засунула за пояс. В этот момент вдалеке прогремел взрыв. Вход в тоннель был освобожден.
Мы целую вечность, как показалось моим уставшим ногам, бежали по узкому коридору. И когда я уже не сомневался, что больше не способен двигаться, и еле-еле тащился, собирая последние крупицы сил, мы оказались в большой известняковой пещере в глубине горы — просторном храме с многогранными кристаллическими сталактитами, сверкавшими подобно сотням алмазов.
— Здесь мы повстречаем вашего Ка — духовного двойника, — сказала Амелия.
Посередине просторного каменного пола поблескивало озерцо огня, освещавшее похожий на церковный сводчатый потолок.
— Идите к огню. — Амелия подтолкнула меня вперед.
Я осторожно двинулся к сверкающему пламени. Но, как ни странно, чем ближе к нему подходил, тем меньше ощущал на коже его жар. Ободренный мыслью, что и этот огонь всего лишь галлюцинация, я ускорил шаг и остановился примерно в футе от его кромки.
Пламя стало одновременно переливчатым и отражающим свет, языки огня закручивались и расплавлялись в гладкую зеркальную поверхность. И в ней отражался я. Я смотрел на взъерошенного бородатого человека с царапинами на лбу и щеках и едва узнавал свое измазанное грязью лицо, сквозь красную пыль на меня смотрели недоуменные голубые глаза. Я поднял руку, он — тоже. А затем, к моему изумлению, протянул мне: плоть покинула вихревую зеркальную поверхность и обрела реальность.
Я сделал шаг назад и споткнулся; мой двойник шагнул вперед и поддержал меня. Его прикосновение было обжигающим. Он взял меня за запястье и начал входить в мое тело. Я потерял сознание.
А когда рассудок прояснился, я обнаружил, что парю высоко под сверкающим известняковым потолком. Опустил глаза: Амелия стояла подо мной и сверху казалась совсем низенькой на фоне каменного пола. Пораженный, я на мгновение нырнул вниз, но тут же вновь восстановил равновесие. И в этот момент боковым зрением увидел кончики перьев. Оказывается, я обрел крылья. Превратился в собственное Ба. Почувствовав сзади чье-то присутствие, я повернул голову. Ко мне устремился ястреб-перепелятник — Изабелла.
Мы вместе полетали, покружили; словно акробаты, отвесно падали вниз и проносились рядом с каменными стенами пещеры. Я преследовал ее, наслаждаясь силой полета, хотел догнать, чтобы ее дух окутал меня и мы превратились в единое существо. Меня захлестнули воспоминания о нашем браке: первая ночь, ее первый приезд на нефтяное месторождение и удивленное выражение лица, когда она наблюдала, как я читаю землю, наш общий смех. И как мы засыпали в объятиях друг друга. Я понял, что, несмотря на все, что узнал после ее смерти, и несмотря на уверения Гермеса, что этот брак был задуман другими, наш союз был истинным и Изабелла по-настоящему любила меня. Пусть она вышла замуж во исполнение пророчества, но независимо от этого полюбила меня. Теперь я в этом не сомневался. И с этим чувством пикировал вниз и в безрассудной радости взмывал к потолку вместе с ней. Но вдруг, пораженный прозрением, промахнулся и ударился о стену пещеры.
А когда открыл глаза, обнаружил, что лежу на песке. На моей отброшенной в сторону руке сидел ястреб-перепелятник и, склонив голову набок, с любопытством смотрел на меня. Я попытался сесть. Все тело болело. Видимо, бродивший в моей крови наркотик прекращал действие.
Ястреб сел на песок и, словно побуждая встать, толкнул клювом в ногу. Песок вокруг пошел волнами.
— Оливер! — крикнула Амелия. — Змея-мехен!
Сначала показались два блестящих глаза, а затем песчинки раздвинула змеиная морда. За ней на свет явилась пятнистая голова огромного иероглифового питона, и его гладкое чешуйчатое тело обвилось вокруг меня громадным кольцом. Ястреб-перепелятник набросился на змею с когтями. Питон зашипел и отпрянул.
Я пытался подняться. Питон отполз в сторону, песок струился по бокам его гладкого узорчатого туловища. Он с безразличием смотрел на меня, словно я был не важнее мухи. Я держался изо всех сил, намереваясь не показывать змее страха. И питон так же внезапно, как появился, скрылся в песке. А я обнаружил, что стою на большом мозаичном панно, изображающем кусающую свой хвост змею.
Остатки голубого лотоса покинули мое тело, и я ощутил холод плит под ногами, врезавшиеся в плечи лямки рюкзака и саднящие царапины на руках и ногах. Конечности неприятно подрагивали. Я посмотрел на Амелию. Она тоже была исцарапана и покрыта пылью, а ее крепкая фигура была определенно человеческой.
Над головой раздался крик ястреба.
Рядом, чуть не задев мое левое плечо, просвистела пуля. Я пригнулся — треск выстрелов показался пугающе реальным. Мы бросились к стене, и в это время в пещеру вбежал Хью Уоллингтон. Он был в военной форме и держал оружие в руке.
Амелия подняла пистолет и быстро дважды нажала на курок. Уоллингтон нырнул в укрытие.
— Оливер, сюда! За этим сталактитом находится вход в последнюю камеру усыпальницы. Он откроется, как только вы окажетесь рядом.
— А вы?
— Такова моя судьба. Да и кто я такая, если спросить? — улыбнулась она.
Уоллингтон снова выстрелил, и пуля попала Амелии в плечо. Ее отбросило силой удара. Она застонала, но снова повернулась ко мне.
— Не медлите! Я вас прикрою!
Кровь струилась по ее одежде. Я хотел ей помочь, но она дала знак уходить и, лежа на боку, продолжала отстреливаться. Я метнулся к сталактиту, перебегая от камня к камню, но когда оказался рядом с едва заметным в тени арочным проходом, почувствовал пронизывающую боль — пуля угодила мне в ступню. От удара и боли я повалился на пол и закричал. Перекатился на бок и обернулся: Уоллингтон бежал ко мне через пещеру, а Амелия лихорадочно загоняла в пистолет новую обойму. Я с ужасом смотрел, как он остановился и тщательно прицелился в меня. Мы встретились взглядами — нас отделяли десяток шагов и пистолетное дуло.
