как на юном лице проступает сосредоточенность. – Я – Опферламм. Я убила…
– Почему ты смотришь на меня?
– Предполагается, что я должна убедить…
– Соперник не важен. Толпа – вот кто важен. Убеди толпу. Никогда не вступай в бой, если вокруг нет зрителей, если ты можешь избежать этого поединка. Если толпа не собралась, тогда да, тебе нужно убедить в своем превосходстве противника. Если и это не удастся, тебе придется положиться на свое искусство владения мечом. Но это всегда нужно оставлять на самый крайний случай. А теперь поговори с толпой. Смотри на симпатичных юношей. Противника игнорируй. Ничто так не раздражает мечников, как игнорирование.
Опферламм неубедительно изобразила воздушные поцелуи и подмигивания воображаемой толпе, то и дело поглядывая на крышу и дверь.
– Ты притворяешься, – сказал Вихтих. – Это должно быть искренне.
– Здесь никого нет, я, конечно, притворяюсь.
– Ты единственный человек, который имеет значение. Тебе некогда думать, что там думают другие. Если ты не можешь убедительно послать воздушный поцелуйчик, когда на тебя никто не смотрит, насколько неловко у тебя это получится под взглядами толпы? А если оппонент рассмеется при виде твоих попыток? Что, покраснеешь от смущения и заикаться вообще начнешь? Попробуй еще раз.
– Зачем мне пытаться убедить в чем-то людей, чье мнение мне…
– Тебе наплевать, что они думают о тебе, но не наплевать, что они думают о поединке и твоем противнике. – Вихтих закрыл глаза. – Я устал. Продолжай практиковаться мысленно. Представь себе толпу. Представь, что ты скажешь – и что скажет твой оппонент. Разбуди меня, если дракон заявится, чтобы съесть нас.
Он лежал неподвижно, притворяясь спящим, и слушал, как Опферламм бормочет себе под нос. Смотрел из-под полуприкрытых век, как девушка встает и обходит комнату, заглядывая во все щели и отверстия в надежде увидеть, что там затаилось снаружи.
– Ученица, – сказал Вихтих.
– Да?
– Принеси мне одно из твоих одеял. Мои остались на моей лошади.
– Извини, – Опферламм кинулась к своей и принялась рыться в седельных сумках в поисках одеяла. – Я должна была подумать об этом.
– Да, – ответил Вихтих. – Должна была.
Она укутала Вихтиха одеялом, как мать – ребенка перед сном.
– Дракон так и не явился по наши души?
Вихтих изучающе посмотрел на нее.
– Возможно, он узнал меня.
Опферламм моргнула. Она открывала и закрывала рот, а затем кивнула.
– Должно быть, так оно и есть.
– Тебе придется не спать всю ночь, – сказал Вихтих.
– Сомневаюсь, что в любом случае смогла бы заснуть.
– Хорошо.
Вихтих заснул.
Вихтих спал и видел во сне холодное пиво, теплых женщин, пуховые подушки и горячую ванну. Старик смотрел на него с отвращением, назвал его слабым, говорил, что он мягкий, как одна из этих подушек. Резкие голоса, гневные и угрожающие, разбудили его, развеяв все сладкие виденья.
Он со стоном потянулся, приоткрыл глаз и увидел Опферламм с обнаженным мечом напротив Лебендих. Большая фехтовальщица выглядела более бледной, чем помнилось ему, как будто потеряла много крови. Лебендих свои мечи еще не обнажила, но руки уже сжимали рукояти, а по глазам мечницы было ясно, что жить его юной ученице остается пару ударов сердца. Лебендих заметила, что Вихтих проснулся, и на лице ее появилось выражение, которое ему очень не понравилось.
– Поднимайся, – сказала она.
Вихтих не шевельнулся и улыбнулся своей лучшей улыбкой.
Никакого воздействия она на большую мечницу не оказала.
Он неторопливо поднялся и потянулся. Меч из ножен пока что не доставал.
– Так ты жива, – сказал он. – Очень рад снова тебя видеть.
Он демонстративно осмотрел ее.
– Хотя ты выглядишь так, как будто дорога приключений, которой ты идешь, закладывает очень уж крутые виражи. Может, тебе стоило вернуться в родное захолустье?
Она осмотрела его раны, но никак их не прокомментировала. Парные мечи со свистом вышли из одинаковых ножен.
– Пора узнать, кто на самом деле лучший.
– Нет, – ответил он. – Мы уже знаем.
– Ты знаешь эту женщину? – спросила Опферламм, пятясь.
– Конечно. Это Лебендих Дурхдахтер, фехтовальщица, раньше она жила в Найдрихе. Я собирался убить ее, но сука-клептик успела первой.
Лебендих начала обходить его сбоку. Глаза ее блестели.
– Помнится мне, ты таким уродливым не был.
«Сука».
Она знала, как причинить ему боль.
– Грубиянка.
«Да ты и сама-то выглядишь не очень».
– Ты выглядишь так, будто тебя хорошенько поколотили, – она выплюнула последнее слово.
– Как мило. Прекрасная попытка. Я был ранен, но бой-то выиграл, вот что это значит, согласись.
Опферламм сделала шаг так, чтобы оказаться между Лебендих и своим учителем.
– Он убил человек пять мечников в Унбраухбаре, и при этом был пьян в стельку. На ногах не стоял.
– Ну, – сказала Лебендих, – сейчас он твердо стоит на ногах. Пошли выйдем?
«Выйдем? Она что, рехнулась?»
– Я только начал подсыхать, – сказал Вихтих. – Но ты выходи и жди меня.
Может, дракон ее там съест.
– Мы можем сразиться здесь, – сказала она.
Она, конечно, не выглядела свежей и отдохнувшей, но явно была полна нетерпеливой готовности к схватке. Вихтих же чувствовал себя столетним стариком, несколько дней назад его пытали, а в последующие дни несколько раз вдобавок поразили клинком. Он, несомненно, победит, но ему совсем не хотелось снова ощутить сталь, входящую в его плоть.
– Вы с ума сошли? – спросила Опферламм. – Там же…
– Конечно, – ответил Вихтих, мысленно выругавшись.
Он не мог проявить слабость на глазах у своей ученицы, не мог отступить.
– Ты вся мокрая, – сказал он Лебендих. – Может, хочешь сначала обсохнуть?
А ему, может, удастся пырнуть большую суку ножом, когда она зазевается.
– Нет. – Она осмотрела его, уделив особое внимание размазанной по нему окровавленной требухе. – Чья это кровь?
– Это… – начала Опферламм.
– Не моя, – закончил Вихтих. – Я убил несколько человек, и это получилось немного… – Он подмигнул: – Грязно.
Вихтих положил правую руку на навершие меча. Боги, как же ему хотелось, чтобы у него был второй меч. И вторая рука. Взявшись за оружие, он замолчал. А где Штелен? Могла ли Лебендих оказаться здесь без нее? Клептик, должно быть, взяла с собой мечницу, когда выбралась из Послесмертия. Вихтих тут же понял, что произошло. Штелен увлеклась очередной яркой безделушкой – она никогда не могла сконцентрироваться на чем-то большем, – ослабила бдительность, а Лебендих к тому моменту поняла, что после возвращения в мир живых Кредо Воина больше не связывает ее и не заставляет повиноваться отвратительной клептик. И, конечно, Лебендих убила Штелен.
Вихтих обнажил меч.
– Она вернула тебя к жизни, а ты убила ее. Сука неблагодарная.
– Что? Я…
– Отойди, – прорычал Вихтих на Опферламм, и девушка шарахнулась в сторону.
Вихтих двинулся на Лебендих.
– Она ценила
