class="p1">Я сама-то знаю себя как человека.
– Если хочешь сражаться за этот Дом, мы готовы, – сказала она. – Не стану уверять, что будет легко. Не стану скрывать, что некоторые – возможно, многие – не захотят принять твою власть. – Она брезгливо скривилась. – Но соплеменники Райна Ашража тоже не хотят за ним идти. Он был рабом у их короля. Обращенным. На несколько веков бросил свой клан. Думаешь, они такое забудут? Они не захотят ползать перед ним на коленях, если будут считать, что должно быть наоборот.
Несмотря ни на что, у меня заболело сердце, когда я услышала, что они так думают о Райне.
– Они только и ждут, чтобы его сместить, – продолжила она. – И это если до того Дом Крови не воткнет ему нож в спину – и тогда нам не поздоровится раньше, чем если на него ополчатся его подданные.
Где-то загрохотало, и с далеких восточных стен вырвался клуб дыма. Голова Джесмин резко повернулась на звук.
– Иди, – сказала я. – Пока справлюсь.
– Найдешь меня, когда потребуется, – торопливо проговорила она. – Не надейтесь, что он вас защитит, ваше высочество. У него свои страхи и слабости. У тебя тоже есть зубы. Поострее, чем у него. Просто скажи нам, когда укусить, и мы будем за тебя сражаться, только за тебя.
Еще один звук удара. Еще одна вспышка света вдалеке.
И Джесмин, не дав мне времени ответить, исчезла в ночи. По стенам замка она лазала с легкостью того, кто веками тренировался ускользать через запертые окна важных персон.
Глава пятьдесят шестая
На следующий день с наступлением темноты меня сопроводили в тронный зал. Дверь щелкнула четыре раза, прежде чем распахнуться. На пороге стоял Райн и рядом с ним Кайрис.
– Четыре оборота? – спросила я, когда мы шли через залы.
Кайрис следовал поодаль. Он теперь так и будет всегда ошиваться рядом с нами?
– Лестно.
– Я знаю, что тебя нельзя недооценивать.
– Куда мы идем?
Он странно на меня посмотрел, словно ответ был очевиден.
– Работать, конечно.
– Почему? Разве я не твоя пленница?
Еще один странный взгляд – этот я не вполне расшифровала.
– Ты не моя пленница, – сказал он. – Ты моя королева.
Я выросла в этом дворце. Знала здесь каждую трещинку. Облазала все тайные проходы в светлые дневные часы, когда никто не мог мне помешать. Но сейчас все было иначе. Новые лица в тронном зале. Сорванные со стен картины. Лицо моего отца – растерзанное и перекошенное, все как в жизни.
В тронном зале было очень много гостей. Все ришане. Все разглядывали меня с глубоким отвращением. Я знала, каково это: войти в комнату, зная, что все присутствующие хотят тебя убить. Это и означает быть жертвой в мире хищников.
Сейчас было иначе.
Они хотели меня убить не потому, что я была слаба, но потому, что обладала силой.
Райн извинился и отошел поговорить с Кетурой, которая бросила на меня настороженный взгляд, когда Райн отвернулся. Я шла через этот знакомый незнакомый зал, пока не пришла к двустворчатым дверям, выходящим на балкон.
Все картины – изображения мифов и правителей хиажей – были уничтожены, разбиты о мраморный пол.
Оставалась только одна – небольшая картина, которой я всегда восхищалась: мужчина-ришанин, который, падая, тянет руки к своему спасителю, но тот не отвечает.
– Я рад, что у нас снова появилась возможность поработать вместе.
У меня на загривке встали волосы. Надо мной поплыл запах табака. Я обернулась и увидела, что Септимус опирается на противоположную половинку двери.
Сегодня у меня не было настроения играть в игры.
– Поработать вместе… – сказала я. – Как ты деликатно назвал резню в масштабах целого королевства.
– Резню? Как грубо.
– Ты же к этому стремишься? Судя по тому, что я видела, – да.
Септимус выпустил струйку дыма.
– Тогда ты плохо смотришь. Возможно, моими соплеменниками движут те же побуждения, что и тобой, когда ты идешь убивать в человеческие трущобы. Что поделаешь, твои люди были не единственными, кого использовали как пешек в забавах нашей богини.
Я не знала, что на это сказать. Что-то в его остром взгляде, полном гнева, который ему почти удалось скрыть, напомнило мне о первом испытании: об ужасе на лице кроверожденного участника, осознавшего, что сражается с чудовищами, которые когда-то были его соплеменниками. И людей, и кроверожденных использовали и выкинули.
– Ты тоже не сомневался, когда использовал Анджелику как пешку.
– Анджелика была моим добрым приятелем, и жертва, которую она принесла своему королевству, надолго переживет память о ней.
– Откуда ты знал, что это сработает? – напрямую спросила я.
– Не понимаю, о чем ты.
– Райн пошел на твою сделку, – («поддался на твой шантаж», – мысленно добавила я), – чтобы спасти меня. Но чтобы выполнить свою часть обязательств, он должен был выиграть Кеджари. Почему ты думал, что он убьет меня, после того как спас?
Септимус усмехнулся. Выдохнул дым.
– Я и не думал. Он явный романтик.
Я сохранила невозмутимое лицо, но ответа не поняла.
Он хмыкнул и выпрямился:
– Я говорил тебе, что не делаю ставок, которые могут проиграть. И каждая ставка, которую я сделал на тебя, милочка, была выигрышной.
Он протянул мне портсигар. Я покачала головой.
– Надеюсь, ты решишься назвать меня другом, – сказал он, убирая портсигар в карман. – Возможно, ты поймешь, что у нас больше общего, чем тебе кажется. Мы здесь единственные, кто знает, что значит, когда время работает против нас. В этом мире – уже немало.
Он неспешно пошел прочь, не говоря больше ни слова, и в этот момент вернулся Райн. Он встревоженно посмотрел уходящему Септимусу вслед.
– О чем он тут говорил?
– Ни о чем.
Райна это не убедило. Он взял меня за руку. Я напряглась и отодвинулась, но пошла за ним.
– Что теперь? – спросила я.
Он провел меня в танцевальный зал. Справа в окнах от пола до потолка нам явилась картина Сивринажа, чьи купола и шпили сияли под усеянным звездами небом. Ночь была еще туманна от дыма и бела от огня и разливала свет по мраморным полам танцевального зала, густая, как противоположность солнечному свету.
– Хороший вопрос, – сказал Райн. – Наверное, отстраивать королевство.
На первый взгляд его слова прозвучали легкомысленной шуткой. Но она не могла скрыть таящийся под нею откровенный страх.
Мне тоже было страшно.
Я боялась врагов за пределами этих стен и внутри их. Врагов, которые окружали Райна, и врагов, которые окружали меня. Союзников, готовых предать нас обоих.
Боялась огня, пожиравшего королевство, которое меня взрастило, и боялась за бесчисленных невинных людей, которые
