— Что и требовалось доказать, — устало вздохнула Ламия. — Господин Баран.
— Я тоже вас люблю, Госпожа Ведьма.
ГЛАВА 61. Разрушить проклятье
— Я продолжаю придерживаться мнения, что бегство не выход, — пояснил Никандр. — Ратор ещё не скоро начнет понимать, что говорят люди вокруг. У нас есть несколько лет. С убийцей мы разделались, теперь разберемся и с проклятьем.
— Не хочу рисковать, — качнула головой Ламия. — Ты уже веришь в него. Остался один шаг и умрёшь.
— Я же говорил, что от меня тебе так просто не отделаться. Тем более теперь, когда ты знаешь, что можешь покидать замок, и вокруг тебя постоянно вьются мужчины.
Ламия закатила глаза, отталкивая его и поднимаясь с постели.
— Мне и самой не хочется, чтобы вы уезжали, — заявила она практически гневно. — Тем более теперь, когда Рамилии… когда я совсем одна, — неловко закончила она, отводя взгляд. — Думаешь мне будет легко расстаться с Ратором или с тобой? Да мне от одной мысли страшно! Но потерять вас совсем, навсегда — ещё страшнее, Никандр!
— Мы разрушим проклятье, — решительно сказал он, тоже поднимаясь на ноги, чтобы она не кричала на него сверху вниз. — Вместе!
Ламия, нахмурившись, сложила руки на груди. Никандр повторил её позу, она фыркнула презрительно, как кошка.
— Я сама. Вы уедите, а я займусь проклятьем. Когда разрушу его, тогда вы и вернетесь. Или я приеду в Шеран.
— Нет, мы будем разбираться с ним вместе!
— Да что же ты такой упрямый?! — заорала Ламия, всплеснув руками и вылетая из комнаты.
— Ты такая же! Стой! — Никандр бросился следом за женой.
Ламия далеко убежать не успела, забежала в соседнюю комнату, где с Ратором ночевала Рела и кивнула перепуганной от неожиданного появления Госпожи девушке на выход. Та поспешно подскочила с ковра, на котором играла с ребёнком, поклонилась сначала королеве, затем вбежавшему за ней следом королю, и тут же скрылась за дверью. Ратор же, не замечая настроения родителей, тут же улыбнулся матери и протянул ей руки.
— Расскажи мне, что знаешь, до чего додумалась. Давай разбираться вместе, — более спокойно предложил Никандр.
Ламия подхватила сына на руки и обняла его так, будто они не виделись уже несколько дней, а не всего пару часов.
— Если ты будешь расследовать это дело, то будешь все больше и больше верить, а потом и бояться.
— Меня запугать не просто, — заверил её Никандр. — И, ты должна признать, следователь из тебя никакой.
Ламия зло поджала губы.
— Из тебя тоже, — огрызнулась она. — Это Вар Ревен и яд вычислил.
— Лучше меня у тебя сейчас всё равно никого нет.
Ламия продолжала зло сжимать губы и топтаться на месте, упрямо глядя на него.
— Ну? — всплеснул руками король. — Что ты узнала? Какой план?
— Ты едешь в Шеран, — упрямо заявила Ламия. — Ты давно там не был и тебе надо возвращаться, пока не появился ещё один Сникс.
— Разрушим проклятье и поеду.
Из-за криков родителей Ратор начал капризничать, толкая мать в щеку, когда она начинала говорить. Ламия сначала пробовала отклоняться от сына, но, когда он начал заталкивать ей в рот её собственные волосы, возмущенно на него глянула.
— Ну да. Я столько лет с ним живу и ничего сделать не могу, а ты появился и разрушишь его по щелчку пальцев.
Никандр недовольно поморщился. Он уже давно собирался вернуться в своё королевство, но всё время откладывал поездку: сначала смерть Рамилии, поимка Ревен, потом депрессия жены. Теперь вот проклятье нарисовалось.
— Хорошо, — сдался он, в конце концов. — Я съезжу ненадолго. Верну тебя в замок, и оттуда поеду.
— Я сама могу добраться до замка, — уже не так воинственно заявила Ламия, выплевывая очередной клок волос, которыми пытался накормить её сын и гладя его по спине, чтобы он успокоился. — Ты можешь уехать прямо отсюда в Шеран.
— Нет, не могу, — отрицательно качнул головой Никандр. — Я должен убедиться, что по пути ты не соберешь свору поклонников.
Ламия растеряла весь свой запал, с которым спорила, и теперь смотрела на него нерешительно и как-то жалостливо.
— А ты-то там никого не соберешь? — Никандру показалось, что она сказала это обижено, словно расстроилась, что он так легко сдался.
— Да кто со мной свяжется? — усмехнулся, приближаясь к ней и за руку притягивая к себе. — Моя жена — Ведьма Ламия, — напомнил он, целуя сына в макушку, тот сразу начал тянуть руки к нему. Никандр попробовал его забрать, но Ламия неожиданно этого не позволила, забрасывая руки сына обратно себе на шею.
— Главное — сам об этом помни. Иначе заговорю.
— Чтобы детей не было? Помню-помню, — заверил он невесело и погладил её по щеке, зацепляя пальцами волосы. — Не переживай. Я вернусь, и мы обязательно разрушим твоё проклятье.
— Сначала попробуй уехать, — посоветовала Ламия. — С этим у тебя явно проблемы — давно уже грозишься.
Никандр тяжело вздохнул, посмотрев печально сначала на неё, а затем на сына.
— Мне вас тяжело оставить.
— Что значит «нас»? Ты оставишь Ратора со мной?
— Он ещё маленький, чтобы отрывать его от тебя, да и дорога для него будет тяжелой, — заметил Никандр. — Я оставлю и его, и мать…
— А её-то зачем?! Забирай с собой!
— Ламия, — устало вздохнул он, — она будет тебе помогать.
— Пусть лучше тебе помогает! Она твоя мать!
Неминуемое расставание повисло между ними. Весь день оба были серьёзны и непривычно печальны. Прислуга начала упаковывать вещи, Ламия не спускала Ратора с рук, словно им пыталась защититься от приближающейся разлуки, и везде ходила за Никандром.
— Есть одно место, где я давно хочу побывать, — призналась она, когда все сумки были собраны и загружены в телегу, а Никандр подал ей руку, чтобы она поднялась в карету.
Он удивлённо поднял брови.
— Деревня Махлат, — сказала она. — Хочу увидеться с её семьей, если есть кто в живых… Возможно, они что-то знают о проклятье, которое она на меня наложила.
Никандр согласно кивнул.
— Заедем? Это по пути в замок.
— Хорошо, — согласно и радостно кивнул муж, словно жена нашла идеальный предлог не разлучаться ещё какое-то время.
Вопреки прогнозам Ламии деревня Махлат оказалась совсем не «по пути». К вечеру они не доехали и им пришлось переночевать на постоялом дворе, да и весь следующий день они провели в дороге, когда Никандр вместо того, чтобы ехать верхом, как обычно, то и дело запрыгивал в карету к жене, матери и сыну, развлекал их разговорами, обнимал Ламию и целовал Ратора. Валиния, глядя на них, понимающе хмыкала, но не пыталась нарушить семейной идиллии.
