само присутствие множества американских парней, размещенных на военных базах в Японии. К сожалению, мы недостаточно тщательно обучаем нашу молодежь перед их отправкой в другие страны мира. Зачастую они забывают, что они не просто солдаты, а послы, которые представляют все, за что выступает их собственная страна, и все, что демократия значит для остального мира. Женщин особенно волновало распространение проституции, и они считали, что ее можно контролировать только при самом тесном сотрудничестве между Японией и Соединенными Штатами.
Помимо этого, обучение японцев принципам демократии иногда осложняли новости из США о расовой дискриминации, о случаях в Лос-Анджелесе и Техасе, где работу ЮНЕСКО обвиняли в сочувствии идеям коммунизма, и о методах, которые использовал покойный сенатор Джозеф Маккарти в своих расследованиях в Конгрессе. Снова и снова японцы говорили мне, что эти новостные сводки, которые публиковались на первых полосах газет, приводили их в замешательство и недоумение. «Не могли бы вы объяснить эти взгляды?» – спросил меня один ведущий японский бизнесмен. – Япония надеется однажды стать членом Организации Объединенных Наций и начать преданную работу с ней. Но мы не можем понять, почему все это происходит в такой великой демократической стране, как Соединенные Штаты».
В другой раз молодой человек показал мне новость из США, в которой говорилось, что победа японского правительства на недавних выборах объясняется тем, что большинство японцев приняли политику постепенного перевооружения, к которой наш Государственный департамент призвал токийское правительство.
«Неужели американцы действительно в это верят? – спросил он. – Всем известно, что правительство Японии старалось почти ничего не говорить по вопросу перевооружения. Разве вы не понимаете, что народ глубоко возмущен, потому что многие японцы считают, что Соединенные Штаты во время выборов использовали экономическое давление, чтобы привести к власти людей, поддерживающих политику Госдепартамента США? По этой причине многие решили, что Соединенные Штаты пытаются превратить Японию в экономического раба».
Это лишь некоторые подозрения и серьезные проблемы, которые нужно обязательно преодолеть – и я уверена, у нас получится, – если мы хотим, чтобы наши отношения с Дальним Востоком были надежными. В этом плане у нас есть прогресс, но постоянно находятся новые причины непонимания, так что путь предстоит долгий и трудный. Возможно, наша главная надежда состоит в том, что японцы, как и мы, больше всего хотят мира. Отчетливее всего я это осознала, оказавшись в трагическом городе Хиросиме.
Прибытие в Хиросиму стало очень эмоциональным переживанием. Именно здесь первая атомная бомба была фактически сброшена на людей. Народ Соединенных Штатов считает, что наши лидеры долго и тщательно все просчитывали, прежде чем применить это ужасное оружие. Мы знаем, что они в первую очередь думали о благополучии нашего народа и верили, что бомба поможет быстро закончить войну с меньшими человеческими жертвами, чем если бы ее не сбросили.
Несмотря на это убеждение, нельзя без чувства глубокой печали смотреть на город, показывать район, разрушенный взрывом и пожаром, и рассказывать о людях, которые погибли или были ранены. Увидеть детский дом, где присматривают за сиротами, – значит от всего сердца пожелать, чтобы человечество, которое слишком хорошо научилось разрушать, научилось предотвращать подобные разрушения. Бесполезно говорить, что Германия начала войну и начала исследования, которые привели к созданию атомной бомбы. Бесполезно вспоминать чувства моего мужа и народа Соединенных Штатов, когда он услышал шокирующие новости о нападении японцев на Перл-Харбор. Он стал лишь кульминацией многих лет растущего непонимания и антипатии во всем мире. И из всего этого возникла Хиросима.
Но не только здесь, в этом печальном японском городе, страдали мужчины, женщины и дети. Страдал весь мир. Поэтому мне кажется, что единственная полезная вещь, которую мы можем сделать, размышляя о приключении человека в космическом пространстве, – это взять на себя обязательство работать над устранением причин войны с помощью действий, которые возможны только с использованием механизма ООН. Если мы это сделаем, народы смогут немного лучше понимать друг друга. У них будет больше шансов быть услышанными.
Размышляя о судьбе Хиросимы, можно лишь сказать: «Дай Бог людям большей мудрости в будущем».
Глава 34
Долгий путь домой
Мы с мисс Корр продолжили путь по западному маршруту вокруг света, остановившись сначала в Гонконге, который стал удивительным перевалочным пунктом для свободного мира в Азии. Генерал-губернатор Грэнтем и американские дипломатические чиновники, дислоцированные в этом сложном регионе на границе с коммунистическим Китаем, любезно приняли меня в Доме правительства.
«Не хотите ли вы увидеть границу с Китаем?» – спросил меня генерал-губернатор.
«Конечно, – ответила я, – если это возможно».
Как оказалось, в этом не было никакой проблемы. Британский генерал, возглавлявший пограничный патруль, на следующее утро забрал меня из отеля, и мы поехали через холмы к небольшому ручью, отделяющему Гонконг от Китая. К моему удивлению, «линия» между свободным и коммунистическим миром на сегодняшний день представляет собой всего лишь нить колючей проволоки, и большое количество китайцев каждый день ездит туда и обратно по мосту, охраняемому полицией. Эти китайцы живут на коммунистической стороне, но у них есть земля на гонконгской стороне пограничного потока, и им разрешено пересекать ее каждое утро. Они часто перегоняют коров или свиней и берут с собой сельскохозяйственные инструменты для обработки земли. Вечером они возвращаются по тому же мосту на коммунистическую сторону.
По обе стороны границы, похоже, было мало охраны, но ее регулярно патрулировали. Тем не менее, ряд китайцев продолжает бежать в Гонконг почти каждый день.
«В основном это бывшие владельцы магазинов, люди, ограниченные в средствах, которые остались бы дома, – сказал мне глава пограничной полиции, – но, как они говорят, коммунистические чиновники продолжают вызывать их на допросы и мучить, пока они наконец не решат, что больше не выдержат». После общения с другими официальными лицами и с беженцами у меня сложилось впечатление, что многие из тех, кто бежал в Гонконг, не были ни коммунистами, ни антикоммунистами. Они просто хотели, чтобы их оставили в покое и дали возможность зарабатывать на жизнь. Покуда правительство не пытается обложить их слишком высокими налогами, им все равно, кто управляет страной и коррумпирован ли он. Они просто хотят, чтобы их оставили в покое.
На следующий день я встретила двух джентльменов, приехавших из Тайбэя (Формоза). Они представляли Комитет Соединенных Штатов по оказанию помощи китайским беженцам, а также пытались противодействовать потоку коммунистической пропагандистской литературы, которая поступала в район Гонконга. Эта пропаганда в основном представляла собой дешевые брошюры с картинками, в которых все, что делают США или ООН, подавалось в искаженном виде как нечто, приносящее смерть и разрушение. Такая пропаганда широко распространялась даже среди самых бедных китайцев, и, насколько мне удалось выяснить, демократические страны почти не пытались опровергнуть эти выдумки.
