Когда я пересекла границу Триумфального и Бет затрусила в нужном мне направлении, я запретила себе даже думать о бандитах с большой дороги. Страх был еще одним моим врагом, а у меня их и так накопилось слишком много. «Нет, мне нельзя бояться! Спасение Седрика – у меня в руках, и я не намереваюсь сдаваться», – повторяла я про себя.
Мира вернула мне листок, на котором Уолтер записал все необходимые имена и точные адреса, и я, конечно, захватила его с собой. Я взяла и сопроводительное письмо Уолтера Хиггинса: прочитав его, помощник Уолтера обязательно вернет мне картину.
Сейчас мне следовало ехать два часа на юг, а затем вернуться в Триумфальный и скакать несколько часов на север к потенциальному покупателю. Я высчитала, что проведу в дороге целую ночь и, возможно, наутро не успею к началу судебного заседания. Поэтому я понукала Бет, хоть и понимала, что рискую ее загнать.
Как ни странно, но по пути мне почти никто не встречался. Редкие путешественники проезжали мимо, не обращая на меня никакого внимания. Когда совсем стемнело, я въехала в Айдилвуд – сонную деревушку, которая в будущем обещала стать процветающим городом.
Помощником Уолтера был местный кузнец, и я нашла его дом без особого труда. Я отвела Бет к поилке, и лошадка с наслаждением принялась пить.
Кузнеца удивило и мое появление, и то, что я женщина. Он прочел письмо Уолтера и вручил мне листок бумаги, пожав плечами.
– Кого только Уолтер теперь не нанимает, – пробурчал он и направился к запертому сараю на заднем дворе.
Отперев замок, кузнец вошел внутрь. Я заглянула в захламленный сарай и немного испугалась за состояние полотна. Кузнец отодвинул несколько деревянных ящиков в сторону, извлек из глубин сарая завернутый в ткань прямоугольный предмет и передал его мне. Я развернула материю и рассмотрела полотно при свете фонаря. Это была моя картина – точно в том же состоянии, в каком я последний раз видела ее в подвале «Глициниевой лощины».
– Довольны? – спросил кузнец.
– Очень. Спасибо вам!
Я бережно завернула картину в ткань, а кузнец помог мне закрепить ее позади седла Бет. Это был не идеальный способ перевозки, но я была уверена, что холст не порвется. А небольшая встряска не могла повредить полотну.
Бет поскакала обратно в Триумфальный. При слабом свете месяца мне было почти ничего не видно, и я радовалась тому, что дорога оказалась хорошей и надежной. Но, добравшись до городской окраины, я решила сделать крюк.
«Лучше потеряю четверть часа, но останусь незамеченной», – подумала я.
Бет свернула на северную дорогу, которую обрамляли высокие раскидистые деревья. Я с трудом ориентировалась в темноте, но продолжала погонять бедняжку Бет и молиться о том, чтобы лошадь не наткнулась на какое-нибудь препятствие. Я понимала, что разумнее было бы ехать помедленней, но время поджимало. Уже пробила полночь, а мне предстояло еще ехать и ехать, а потом возвращаться назад и оформлять бумаги в Триумфальном.
Я задумалась. На суде заслушают показания всего нескольких свидетелей. Оставалось только гадать, в какой момент коллегия вынесет решение. Можно было предположить, что с помощью официальных документов коллегия отменит обвинительный приговор, но я знала, что иногда (особенно в случае ересей) его приводили в исполнение немедленно.
Значит, я должна успеть.
Я попыталась перевести усталую Бет в галоп. При всех моих претензиях на отличное умение ездить верхом я совершила невероятную глупость – и в этом я убедилась уже через несколько минут. Бет неожиданно споткнулась и едва не сбросила на землю и меня, и картину. К счастью, Бет не упала, но резко остановилась и недовольно заржала. Я спешилась и попыталась понять, что произошло. Выяснилось, что лошадка потеряла подкову.
– Проклятье! – крикнула я в темноту.
Мне ответила сова. Осмотр показал, что Бет вроде не повредила себе ни ногу, ни копыто, но прежнюю скорость она, конечно, развить не могла.
Вид у Бет был измученный, и я почувствовала угрызения совести. Что ж, Бет в любом случае не сумела бы скакать два часа кряду и поддерживать заданный мной аллюр.
Я снова оседлала лошадь и вздохнула. Если бы я пустила ее рысью, любой учитель верховой езды сразу бы меня осудил. Да и я не хотела нанести ей травму. Я надеялась, что ничего плохого не случится… а еще я уповала на то, что любитель живописи продаст мне коня.
Правда, сама Бет заупрямилась и отказалась сдвинуться с места. В итоге я поплелась пешком, ведя ее в поводу. Каждый шаг превратился муку – не из-за физической усталости, а из-за душевной. Я вымоталась и пала духом. Мне казалось, что месяц раскачивается в небе в такт моим мыслям: а я могла думать лишь о том, что промедление грозит Седрику смертной казнью.
Спустя, наверное, два часа позади меня раздался стук копыт. Я встрепенулась и насторожилась, не зная, ждать мне помощи или новых проблем. Судя по той скорости, с которой приближались всадники, в лес свернуть я не успевала. Я быстро отошла в сторону и начала ждать развития событий. Руку я положила на рукоять аланзанского клинка.
Пятеро всадников остановили лошадей, поравнявшись со мной. У одного из них был фонарь: щурясь при ярком свете, я поняла, что передо мной мужчины. Обветренные лица и потертая одежда свидетельствовали об их нелегкой жизни. Я не знала их – а вот они, похоже, были прекрасно осведомлены о том, кто я такая.
– Графиня! – воскликнул мужчина, держащий фонарь. – Мы здесь, чтобы сопроводить вас на родину – в Осфрид!
Глава 30
Я отступила на шаг, стараясь успокоить сбившееся дыхание и бешеное сердцебиение.
– Вы ошиблись, сударь, – произнесла я, пытаясь говорить мальчишеским голосом. – Я простой работник, доставляю покупку.
– Поздновато для этого, – возразил какой-то всадник. – Мне кажется, что вы собрались бежать, пока все в Триумфальном не пошло вразнос. Но я вас понимаю.
– Мы ничего вам не сделаем, – сказал первый. Он спешился, и пара его спутников последовали его примеру. – Мы отправим вас домой и получим свои денежки. Идемте с нами, и всем нам будет хорошо.
Я стиснула нож и попятилась. Я почти сошла с дороги и мысленно прикидывала, смогу ли убежать в самую чащу. Вряд ли у меня бы что-то получилось – местность была дикой: я наверняка споткнусь о ствол или корягу и меня тотчас поймают.
– Она не хочет по-хорошему.
Тип с фонарем подошел ко мне – и я нанесла удар клинком, вспоров ему рубашку и нанеся неглубокий порез поперек груди.
– Стерва! – вскрикнул он. – Ловите ее!
Остальные мужчины рванулись ко мне. Я понимала, что с таким количеством противников мне не справиться. Однако, как и при нападении Уоррена, я не намеревалась покорно сдаваться. Если они рассчитывают, что женщина окажется легкой добычей, то сейчас они убедятся в своей ошибке. Когда они подбежали ко мне практически вплотную, я намеренно пригнулась и отпрыгнула влево. Они замешкались и принялись копошиться, а я начала отползать, попутно успев пырнуть одного из мужчин в ляжку. У меня хватило сообразительности выдернуть лезвие и продолжать бегство по-пластунски, а он с воплем рухнул на землю. Я поспешно вскочила и бросилась наутек, но меня быстро остановили. Кто-то схватил меня за волосы и рванул назад. Я упала, ударившись щекой о грунтовую дорогу.
