Неожиданно Спрут-исполин заговорил, и голос его теперь больше походил на звериный рык.
– Наконец! – провозгласил он торжествующе. – Превращение завершилось, а с ним – и твой Круг, юный смутьян… Покончено с раздвоением!
– Выходит, и ты решил ту же проблему? – со смехом откликнулся Эрик. – Что за ночь!.. Однако я-то себя отстоял – а вот твою суть, кажется, прикончили Звери. В этом и состоит твое превращение?
– Пусть будет – наше, – осклабился колдун. – Ты ведь очень гордишься своим последним чудом? Поздравляю, оно впрямь удалось на славу! И переживет тебя надолго, если не навсегда. Думаешь, это ты творил Судьбу? Маленький глупый Тигренок…
– Но ведь и не ты?
– И не я, – легко согласился Спрут. – Это Духи распорядились твоим даром – чтобы и он послужил Порядку. Недаром я столько лет берег тебя!..
– И что, – спросил Эрик, – тебя больше не страшит Тьма, не мучают сомнения?
– Совершенно, – качнул головой великан. – Все осталось позади, за порогом, – я сделал последний шаг!
– В смерть?
– В Истину, – возразил колдун. – Отныне я – полномочный ее представитель в этом суетном мире.
– И с новым усердием примешься перестраивать его под себя? Бедный мой Спрут!.. Может, в смерти и есть истина, но вряд ли – вся. Слыхал ты байку о живой и мертвой воде? Исправлять трупы так же бессмысленно, как оживлять уродов. Порознь эти снадобья не действуют – только вместе!
– Как раз на это и сгодится твоя волшебная птаха – не одна, так другая. – Колдун хохотнул. – Когда попользуюсь ими, может, и у меня отрастут крылья?
– Лучше остановись на Паучихах, – холодно посоветовал Эрик. – Вот они тебе – в самый раз.
– Но ведь для чего-то Духи пустили Птиц в мироздание?
– Значит, не все идет от Духов – есть во Вселенной и другие силы.
– Нет тут других сил, не надейся! Все вокруг вершится по воле и во славу Духов, а значит – на благо мне, их любимцу.
– Н-да, хорош любимец… А может, ты не вполне умер, Дэв? – внезапно спросил Эрик. – Если еще заришься на мою Птицу. Из зависти вступил на этот путь, завистью заканчиваешь.
– А чему завидовать: твоей свободе? – с ухмылкой откликнулся Спрут. – Так ты выдумал ее. И если тебя не направляют по Кругу страхом и алчностью, как остальных, то ведь в запасе у Духов есть способы похитрей… Может, твоему дару? Но очень скоро я заглотну его с потрохами, и кто отличит…
– Подавишься!
– Вряд ли, Эри, вряд ли. Слишком хорошо ты сотворил свою Птицу, даже вложил в нее частицу своей сути – теперь я вижу это. И на что мне тогда ты?
– Так ты решил вобрать Равновесие в себя? Ах, Дэв, Дэв… А как же твои отцовские чувства?
– Я избавился от них, – злорадно сообщил колдун. – Того Дэва больше нет, он отправился вслед за Киром в страну теней. А сейчас настала твоя очередь – поспеши, втроем вам будет веселее!
– Все же ты псих, – со вздохом заключил Эрик. – Недолгим было просветление, и было ли? Зверь с крыльями – это ж додуматься!..
– Прощай, Тигренок, – сказал Спрут.
И внезапным вывертом ног порвал под собой нить, словно надумал сорваться в бездну вместе с Эриком, несостоявшимся своим сыном, и таким надежным способом покончить счеты с жизнью. Однако ступней не разжал. Мерно покачиваясь вместе с лопнувшим канатом, монстр не позволял ему провиснуть, а его раскоряченные руки тем временем сползали вдоль боков к центру квадратного торса. Затем в массивных плечевых щитках раздвинулись отверстия, внутри них жутковато вспузырилась черная слизь. Затем вверх выстрелили четыре гибких шланга, накрепко прилепившись к своду плоскими наконечниками.
Вот же они, недостающие щупальца Дэва! – сообразил изумленный Эрик. И оттолкнулся изо всех сил – за миг до того, как Спрут расслабил захваты. В неимоверно долгом, отчаянном прыжке-полете Эрик все же достиг обрывка паутины, завесившего стену под коконом с Птицей, и закачался на нижней нити, гася инерцию ногами. Затем оглянулся.
Злосчастная сеть рушилась вниз, с обоих концов подрубленная предусмотрительным Спрутом. А сам он, успев подтянуть свою тушу к своду, шлепал по нему к жертвенной птице, мерно переставляя одну присоску за другой. В каждой из растопыренных его ног теперь тоже поблескивало по клинку, и в этом прилипшем к потолку чудище, завернутом в грозовое облако, окруженном двумя кольцами смертоносных щупалец, уже трудно было распознать человека.
Пожалуй, и вторая наша сшибка лучше удалась ему, признал Эрик. Но теперь, кажется, Дэву тоже пришлось туго – раз в ход пошли последние резервы… Впрочем, последние ли?
Взбежав по провисшим нитям, Эрик взмыл к мерцающему кокону и повис на нем, крепко обняв уснувшую богиню, будто надеялся встречным жаром растопить прохладные волокна. Не просыпаясь, Птица затрепетала, и сквозь навеянные Тьмой кошмары к Эрику прихлынула новая волна освобождающей легкости, словно теперь его с равной силой влекли земля и небо. Но разжимать руки Эрик не спешил: нетрудно поверить в невесомость, путешествуя по выдуманному миру, однако здесь-то – явь!.. Тем временем Спрут уже перевалил через вершину купола и сноровисто заковылял вниз, к драгоценной своей добыче. И опять Эрику не оставляли времени на сомнения.
Нехотя разведя руки, он отплыл от кокона в сторону. Затем плавно воспарил навстречу спешащему чудовищу, осваивая тонкости управления уже на лету.
И они сцепились в третий раз, будто притянутые друг к другу невидимой пружиной. Правда, сначала Спрут слаженным взрывом меченосных щупалец отшвырнул от себя противника – но тотчас Эрик налетел снова и вынудил-таки колдуна затормозить. Подобно разгневанному шмелю, юноша снова и снова наскакивал на гигантского Спрута, пауком прилипшего к своду, и с нарастающим упорством пытался прорваться сквозь шуршащую стальную завесу, чтоб ужалить чудище сверкающими Клыками. Незримые крылья чутко откликались на каждый его мысленный порыв, послушно бросая тело в любом направлении. А грозовая туча колдуна теперь сыпала раздраженными молниями и вовсе в пустоту, не поспевая за непредсказуемыми рывками Эрика. Но боевые щупальца Спрута стали опаснее прежнего, ибо по меньшей мере удвоили мощь и еще прибавили в скорости, наливаясь стремительностью Железного Зверя. И сколько Эрик ни старался, разрыв в мускульной силе меж ними не сокращался.
Хотел Эрик того или нет, но небесное притяжение нарастало. И скоро юноше пришлось упереться в свод ногами, чтобы не сделать того же головой. Мир перевернулся окончательно, и хотя Эрик проиграл в маневренности, зато наконец обрел опору для своих ударов. Вдобавок, он очень удачно оказался на склоне «выше» неутомимо напирающего великана, словно бы поставленного теперь головою вниз на четыре хлипкие жердочки. Кажется, и массивного Спрута все сильнее влекла родная стихия, и ему приходилось тщательно оберегать свои тонкие шланги, чтобы не сорваться к далекому днищу Храма.
Свирепыми выпадами Эрик пытался изломать совершенную оборону колдуна, уже ясно ощущая канат, на котором зависли над пропастями обе их магии, цветная и черная. Но и Спрут старался не меньше. Словно обезумев, каждый из бойцов всеми силами стремился спихнуть в бездну другого, хотя проще было бы прыгнуть в нее самому. А значит, сейчас решалась судьба Птицы – из-за нее-то и разгорелся этот спор, в котором вплотную сцепились две враждебные стихии. Между ними с несмолкающим рокотом разрастались, причудливо сплетаясь, заросли ветвистых разрядов и рождались гудящие смерчи, а звон от клинков стоял такой, будто схватилась насмерть не одна дюжина могучих воинов.
