вопросом. – Впрочем, можете не отвечать. Я и так поняла.
Она опустилась на колени и поравнялась с мальчиком.
– Это любовница твоего папы, сынок. Так бывает, когда муж живет далеко от своей жены.
– Зачем вы так ребенку?
Они оба посмотрели на меня.
– Вы предлагаете лгать ему? Пусть знает правду. Мы приехали, чтобы здесь обосноваться. И боюсь, вчетвером нам будет тесновато. Поэтому можете собирать вещички и уматывать.
Она поднялась на ноги и, еще раз окинув взглядом комнату, подошла к окну.
– Почему я должна вам верить?
– А у меня есть доказательство.
Она обернулась и, вернувшись в холл, открыла рюкзак, вынула оттуда конверт. Достала бумагу и, развернув, протянула мне. Я взяла ее и увидела, что это свидетельство о заключении брака. Харитонов Игорь Владимирович, дата рождения совпадала. Лисицкая Екатерина Сергеевна… Я резко перевела на нее взгляд. Конечно, как же я могла забыть?! Уже не блондинка. Но этот взгляд и эта ухмылка… даже голова заболела от воспоминаний, которые нахлынули на меня. Я думала, не увижу ее никогда. Тщательно хоронила ее образ в своей памяти. Но она снова передо мной. И что вижу? Она – жена Игоря! Так не бывает… Почему из всех женщин на земле именно она?
– Я могу показать паспорт, чтобы вы убедились, что Лисицкая, это я.
– Не нужно. Я вам верю.
– Судя по вашему лицу, вы не знали, что он женат. Мне очень жаль, что огорчила вас. Вы такая милая, – ехидно закончила она.
Я не знала, что больше меня удивило – тот факт, что Харитонов женат, или тот, что его жена та самая аспирантка, с которой спал Шандор. В памяти всплыли слова Слободы о ней: «Есть женщины, на которых мужчины женятся… А есть женщины, с которыми мужчины… проводят время». Как женщина из категории тех, с которыми проводят время, превратилась в ту, на которой женятся?
Я вернулась мыслями к свидетельству о браке. Они поженились четыре года назад. Где он ее нашел? В документе указан один из ЗАГСов Санкт-Петербурга. Она жила в Питере? Почему он выбрал ее? Именно ее? А этот малыш? Может, он причина их регистрации? Если так, Игорь знал об этом ребенке. Выходит, он его бросил?!
– Почему он уехал от вас?
Лисицкая снова прошла в гостиную и села рядом с сыном на диван. Тот нашел пульт от телевизора и включил его. Стал щелкать каналами.
– Какая разница? Теперь мы здесь и никуда не уедем. Вам лучше собрать вещи и съехать поскорее.
Это как раз то, чего я хотела. И повод удобный. И никаких угрызений совести, как в случае с Марком. Только облегчение. Теперь я буду жить со своей дочерью и спать с ней хоть каждую ночь.
– И все-таки, почему он бросил тебя?
Лисицкая изумленно приподняла бровь.
– А мы перешли на «ты»? Тем лучше.
Она встала с дивана и подошла ко мне. Я почувствовала неловкость. Всегда испытывала ее, когда передо мной стояла девушка выше ростом.
– Какая ж ты любопытная! – продолжила она. – Все тебе надо знать! И как только Игорь с тобой связался?
От ее взгляда становилось неуютно.
– Мы не встречались раньше? – прищуриваясь, вдруг спросила она.
– Нет, – поспешно ответила я и, испугавшись, что она узнает меня, быстро ретировалась.
В гардеробной я нашла сумку, с которой приехала к Харитонову, и стала собирать вещи. За этим процессом не переставала размышлять над поведением Игоря. Почему он оставил своего ребенка? Помогал ли он ему эти годы? Почему сказал мне, что у него нет детей? В том, что Кирюша его сын, сомнений быть не могло. Мальчик очень похож на Харитонова. Или все-таки он не знал о его рождении? Никак не могла поверить, что человек, сам переживший отцовское предательство, мог также поступить со своим сыном.
Лисицкая вошла в спальню и заглянула в гардеробную, окинула ее взглядом и присвистнула. Ее сын остался в гостиной, и со своего места я слышала, что он смотрел мультфильмы. Звук телевизора работал довольно громко. Окончив с осмотром, Лисицкая сосредоточила внимание на мне.
– Я вспомнила тебя. Ты – Костолевская! Правильно я назвала твою фамилию?
– Правильно, это я.
Я продолжала снимать одежду с вешалки и укладывать ее в сумку.
– Удивительная штука жизнь, ты не находишь? – потешалась она. – Мы такие разные, но нам нравятся одни и те же мужчины. Умные… высокие… страстные брюнеты… Да еще какие страстные…
Она рассмеялась, заметив, как я закрыла глаза и сжала губы. Ее связь с Шандором меня выводила из себя больше, чем ее брак с Харитоновым. И хотя нельзя было сравнивать ее отношения с Шандором с тем, что было с ним у меня, но в одном я точно уступала ей – близости с ним я так и не испытала. И даже тот случай после выпускного ни что иное, как иллюзия. Он был не со мной. А скорее всего с ней.
Лисицкая скрылась за дверями гардеробной. Вероятно, она прошла в спальню, но я не слышала никаких звуков оттуда. Любопытство подмывало выйти и посмотреть, чем она занимается. Но, напомнив себе, что имею права здесь находиться меньше, чем она, вернулась к упаковыванию своих вещей.
– Ох, Игорек, узнаю тебя, – услышала я из спальни. – Подлый извращенец! Костолевская, тебя он тоже наручниками пристегивал?
Я была рада, что она меня не видит, потому что почувствовала, как краснею.
– Можешь не отвечать. Это и так понятно, – рассмеялась она. – Ты думаешь, он тебя любит?
– Нет, не думаю.
– Правильно. Потому что он любит меня. Рассказывал он тебе обо мне?
– Нет.
– Хочешь – расскажу?
– Мне это не интересно.
– Да брось. Нам всем интересно, какие женщины были у мужчины до нас.
Я промолчала.
– Но я тебе все равно расскажу. Чтобы ты не питала иллюзий относительно ваших отношений. После аспирантуры я с одним профессором уехала в Питер. Он влюбился в меня по уши и позвал за собой. Конечно, я согласилась. Он предлагал мне работу, угол в Питере, только дурочка бы отказалась. А когда я немного освоилась на новом месте, я послала профессора ко всем чертям. Старики меня никогда особо не возбуждали. Другое дело молоденькие. И уже после этого мы с Игорем встретились в баре Питера. Я узнала его. Когда я училась в университете, он преподавал у нас кубановедение. Всего год, но я его запомнила. В студенческие годы я пыталась завести с ним интрижку, но он не встречался со студентками, и мне оставалось только вздыхать по нему. А вот когда мы увиделись в
